|
А еще Буривой распоряжался ратью в полусотне крепостей, похожих на Кирьялаботнар, только помельче. В крепостях тех никто не жил, туда сбегался окрестный народ, если вдруг жаловали непрошеные гости, датчане или еще кто. И на этом власть Буривоя кончалась. Жадные кунингасы просто сгрузили на него все военные заботы и развязали себе руки для главного в их жизни – скупки мехов в северных пределах и перепродажи «мягкой рухляди» гостям с далекого юга. Уяснив это впервые, Буривой взбесился, чуть не поубивал кое-кого, но быстро остыл – сам виноват. Надо было сначала думать, а потом уже хвататься за лестное предложение! Эти купчины, которые по недоразумению кунингасы, знали, как с ним сторговаться и залучить князя в военные вожди. А теперь все, слово даденное надо держать, хоть ты умри! Иначе какой ты князь?! Да и любят его карелы, уважение к нему имеют…
Буривой закряхтел и перевернулся на другой бок. Нудный дождь лупил по верху кожаного шатра и мешал спать. Раздраженно почесав седые космы, Буривой сел и потянулся к ковшику с квасом. Ковшик был пуст. Ну, не ему одному не спать… – Ларни! – позвал он сердито. – А ну, подь сюды! Кожаный полог зашевелился, и в шатер проник белоголовый парень, крепкий и ладный, с мечом на поясе, но без броней. Жадны кунингасы, жалеют дирхемов на кольчуги! Жабы… – Звал, княже? – Квасу набери, – буркнул Буривой. Ларни исчез и тут же вернулся с полным ковшиком шипучего, холодного кваску. – Ха-арош! – оценил Буривой, пригубив. Ларни расплылся в довольной усмешке и тут же нахмурился. – Княже, – неуверенно молвил он, – там девка одна… Говорит, старого Пелко внучка, Дана… – Так зови…
Ларни пропал и тут же вернулся с бледной девушкой, завернувшейся в плащ. Босые ноги ее были разбиты и грязны, волосы слиплись в сосульки и торчали, взывая о бане. Девушка пошатнулась, и Буривой сделал движение подхватить ее. – Садись, садись… – засуетился он. – Ларни! Ларни подсунул девушке чурку, и та без сил опустилась на нее. – Не похожа ты на внучку жреца, согласись… – проворчал Буривой. – Это уже неважно… – проговорила девушка. В тепле шатра ее неудержимо потянуло в сон. – Извини, княже, за мой вид, я две ночи добиралась до вас… – Что случилось? – насторожился Буривой. – С дедом плохо? – Деда больше нет, – равнодушно ответила девушка. – Что-о? – Воины Йерика кунингаса напали на Кирьялаботнар, – по-прежнему безразлично сказала Дана. – Линнавуори[32] и деревню нашу пожгли, всех вырезали, кто в лес не успел убежать, а деда повесили на святом дереве… Буривой выпрямился и скомандовал Ларни: – Буди всех! Живо! Ларни исчез, а князь склонился к Дане: – Это правда? Дана пожала плечами. – Я не за тем ноги сбивала, чтобы врать… – И много тех воинов? – Я насчитала пять десятков лодий, и там еще были, и все лодьи велики, каждая сотню свободно вместит… И они все идут сюда, княже! – Та-ак… – тяжело измолвил Буривой. – Ладно, Дана, ложись и спи, а я пойду! Девушка добрела до топчана, легла и мгновенно уснула. – Намаялась, бедная… – пробормотал Буривой. Тихонько стащив с Даны грязный плащ, он обнаружил, что девушка нага, и только головой покачал: натерпелась, девонька… Укрыв ее теплым овчинным одеялом, он вздохнул и вышел вон. |
