— Неслыханно! Это переходит все границы! — завопил дон Эстебан. — Я требую, чтобы вы взяли этого человека под стражу немедленно!

— Ах так, сеньор? — протянул губернатор, поднимаясь с кресла. — А не желаете ли и вы за компанию посидеть за решеткой, пока не придет ответ из Испании? Возможно, Рефухио Карранса захочет, в свою очередь, выдвинуть против вас обвинение в распространении клеветнических слухов о нем.

— Вы не посмеете!

— Вы так считаете? — Взгляд губернатора, обращенный на дона Эстебана, потемнел, в голосе слышалась угроза. — Я представляю верховную власть на огромной территории, вплоть до Рио-Гранде. Я здесь полноправный хозяин и никому не позволю указывать мне, что я должен делать.

— Но-но, полегче. У меня есть влиятельные друзья, которые помогут мне живо сбить с вас спесь!

— Я верю вам, дон Эстебан, — произнес Пачеко сквозь зубы. — Но нисколько вас не боюсь. Вы намекаете на то, что я могу потерять это место? Ну так знайте, что мое самое заветное желание — оставить эту должность и уехать обратно в Испанию. — Губернатор отвернулся от разъяренного вельможи. — Я уже принял решение и от своего слова не отступлюсь. Покорно благодарю вас, господа, за то, что вы оказали мне доверие, во всем положившись на правосудие. Всего вам наилучшего.

Они разошлись, не заставив себя долго упрашивать. По дороге на гасиенду мужчины поминутно салютовали из ружей, выражая таким образом свою радость. Ведь они одержали серьезную победу. Запрос губернатора должен будет пройти большой путь. Его отправят в Мехико-Сити, затем в Веракрус, потом через весь океан в Испанию. Он может затеряться в пути, а если и достигнет места назначения, то исчезнет в ящике стола какого-нибудь чиновника и о нем совершенно забудут. Не исключено также, что если описание Эль-Леона все-таки будет прислано в Новую Испанию, то оно будет таким неопределенным, что установить по нему личность преступника не представится возможным. И потом, пока это случится, пройдет не менее полутора-двух лет.

Само собой, многие в Севилье и Кордове наверняка знали, что Рефухио Карранса и Эль-Леон — одно лицо, а если не знали, то догадывались. Но мадридские власти, скорее всего, пребывали на этот счет в полном неведении. И они не могли действовать, основываясь только на чьих-то домыслах. Нужны были очень веские доказательства, а их сбор — дело долгое и трудное.

Так что сейчас угроз дона Эстебана не стоило бояться. Рефухио был на свободе. Они все были свободны. И еще одно событие давало повод для радости — скоро им всем предстояло погулять на свадьбе. Они весело переговаривались, хохотали, отпускали шуточки. Только Пилар, Рефухио и новоиспеченный жених были словно в воду опущенные. За всю дорогу они не проронили ни звука.

Сеньору Хуэрту первую ошеломили новостью о предстоящем бракосочетании, но особого восторга она по этому поводу не высказала.

— Это правда, сынок? — спросила она, сжав ладонями лицо Чарро.

— Да, мамочка.

— И ты будешь счастлив и никогда больше не покинешь нас?

— Да, мамочка.

Она заглянула ему в глаза, затем обреченно кивнула:

— Что же, свадьба так свадьба. Но мы должны как следует подготовиться.

— Но зачем же так спешить, — попыталась возразить Пилар.

Мать Чарро повернулась к ней:

— А какой смысл тянуть?

— Никакого смысла, — ответил Чарро вместо Пилар. — Чем скорее, тем лучше.

— Согласна? — Сеньора Хуэрта вопросительно посмотрела на Пилар.

Пилар нечего было сказать в ответ. Выдавив жалкую улыбку, она шепотом повторила:

— Чем скорее, тем лучше.