Пилар вышла на балкон следом за Луизой.

— Из-за этого я чувствую себя очень мерзко, — ответила она.

— И, как бы это помягче выразиться, ты выглядишь не намного счастливее, чем Бенита. — На сей раз вдова попала прямо в точку.

— Я пытаюсь собраться с мыслями. Все произошло так быстро.

— Да уж, с этим я согласна. А что, судьба Рефухио тебя совсем не беспокоит?

Пилар подошла к балконным перилам и взглянула через плечо на собеседницу.

— Чего это ради я должна волноваться за него?

— Он прилюдно предложил тебе руку и сердце, а ты ему отказала. И теперь тебе совершенно все равно, какие чувства он испытывает после этого?

— У него были свои причины, чтобы сделать мне это предложение, а у меня свои — чтобы его отвергнуть. Я думаю, он все понял. На такие дела у него хватает сообразительности.

— Понять и смириться — совершенно разные вещи. Но мне интересно, неужели ты и вправду так поверхностно судишь о Рефухио? Действительно, он не совершает безрассудных поступков. Прежде чем что-то сделать, он должен все хорошенько обдумать. Но почему ты считаешь, что человек с трезвым умом обязательно должен быть бесчувственным чурбаном? Рефухио — необыкновенный мужчина. Я до сих пор не могу себе простить, что так легко позволила ему уйти из моей жизни.

— В самом деле? — Пилар казалась совершенно равнодушной.

— Да. Хотя, окажись я на твоем месте, я бы, вероятно, тоже предпочла выйти замуж за Чарро.

— Тогда зачем ты читаешь мне нотации?

— Я просто высказала свое мнение. Но Рефухио все же заслуживает лучшей участи.

— Ты забываешь об изумрудах. Полагаю, Энрике уже успел рассказать тебе о них?

Донья Луиза рассмеялась:

— Конечно, рассказал. И я теперь ничего не забываю. Наверное, это Энрике удалось перевоспитать меня.

— И ты сама признаешься в этом? — Пилар на миг обернулась к Луизе, затем снова отвела глаза.

— Как видишь. Забавно, не правда ли?

Пилар нахмурилась:

— Только не говори мне, что ты просто играешь с ним.

— Он не из тех, над кем можно всласть позабавиться, а потом выбросить, как надоевшую игрушку, — сказала вдова, криво усмехнувшись. — Иногда он выглядит милым, смешным дурачком — и только. Но на самом деле у него есть твердые жизненные принципы, у него добрая душа и пылкое сердце. Под его влиянием я сильно изменилась — в лучшую сторону. Словом, Энрике — золотой малый. И он заслуживает настоящей любви.

— Я понимаю, — медленно произнесла Пилар.

— Сомневаюсь, чтобы ты правда поняла меня. Но какое это имеет значение, если я действительно счастлива.

— А как же поместье твоего мужа? Разве ты не собираешься вернуться обратно, чтобы вступить в законные права наследования?

— Ни за что! — Луиза ни на секунду не задумалась. — Пропади оно пропадом, — добавила она немного погодя. — Ноги моей больше не будет на корабле, и на лошадь меня теперь не усадишь ни за какие коврижки.

— А ведь если бы не боязнь мести дона Эстебана, ты так бы и осталась в Новом Орлеане. Признайся, в глубине души ты немного жалеешь, что больше никогда не вернешься туда.

— Пожалуй, да. Но тут уж ничего не попишешь.

Пилар внимательно посмотрела на вдову.

— А как насчет денег?

— Энрике позаботится об этом. С его бродяжнической жизнью покончено раз и навсегда.