– Вы правы, – Сталина Павловна продолжала говорить тихо. Нет, она не плакала, слезы просто тихо катились по ее полным щекам. – Он предложил мне ограбить Аюшеева.

– А вы отказались?

В этот момент в дверь постучали.

– Полиция просит вас выйти, – сказала Римма возбужденно. – О, Сталина Павловна, а вы что здесь делаете? Вас тоже просят подойти в гостиную.

– Что случилось? – спросил Эрик, уже зная ответ.

– Нас обокрали, – бросила Римма и исчезла так же быстро, как появилась.

– Вы ведь поэтому здесь, боитесь стать соучастницей, – сказал Эрик Сталине Павловне, и она со страхом взглянула ему в глаза. – Рассказывайте быстро, и я подумаю, как вам помочь.

И вот сейчас, сидя рядом с Зоей Саввичной в гостиной, он уже знал все. Юлий в сообщениях, по мере своего передвижения по Иркутску, докладывал о своих находках, и Эрик сейчас ждал только одного – чтоб того допросили и отпустили, ведь для своего нового коллеги Кая у него было особенное задание.

Май 1954 года Город Зима

– Мама Номина, я закончил год на отлично, у меня в дневнике все пятерки, – объявил Андрей, забегая в дом.

Он упорно звал ее мамой, ни свою маму, ни своего отца ее внук в глаза не видел. Она сначала пыталась его поправлять, но потом перестала. Нет, он, конечно же, знал, что на самом деле она его бабушка, что папа и мама героически погибли на Отечественной войне и их портреты сейчас висят в комнате над кроватью, но каждому ребенку хочется произносить это теплое слово «мама», вот и Андрею очень хотелось, и Номина решила не мешать.

– Ты у меня очень умный, – сказала она ласково, – я тобой горжусь. Весь в деда.

Она первый раз тогда произнесла эти слова, и ей стало легче, словно она, пусть на миг, но его воскресила. Молодого и красивого, благородного и нежного, такого родного. Его образ уже таял, и она чувствовала необходимость вспоминать о нем. В мелких подробностях кому-то описывать его внешность, его характер. Чтоб самой не забыть окончательно.

– В деда? – поразился Андрей, потому что Номина никогда не говорила о нем, даже когда он спрашивал. Отшучивалась или просто уходила от ответа.

– Я тебе сейчас расскажу одну историю. – Она отложила кухонное полотенце, выключила кипящий суп и села за стол в их небольшой кухонке. – Твой отец родился от большой любви. Мы с твоим дедом были очень молоды, я – одинокая девушка, потерявшая на тот момент старшего брата, который воспитывал меня как дочь, и он – дворянин, белогвардейский офицер, служивший у Колчака.

– Мой дед был белогвардейским офицером? – шепотом спросил ошарашенный Андрюша и даже оглянулся, не слышит ли кто их, что само по себе было глупо, потому что жили они вдвоем. Он был пионером и знал, что белые – плохие и быть внуком белого офицера, да еще и дворянина – это зазорно. Он очень гордился тем, что бабушкин брат был красным партизаном и погиб в гражданскую войну, а тут…

– Ты не должен об этом никому говорить, – сказала Номина, испугавшись того, что сейчас наделала, – это будет наша с тобой тайна. Хорошо? – Андрей утвердительно кивнул. – Но знай одно: он был лучшим человеком на свете. Красивым, белокурым, с голубыми глазами, потомственным дворянином, преданным России. Когда-нибудь придет время, и ты сможешь гордиться тем, что в тебе течет его кровь, поверь мне.

Тогда разговор закончился на этой немного пафосной ноте и молчании двенадцатилетнего пацана.

Позже, когда он немного отошел и ему показалось, что семейная тайна – это страшно, но интересно, и Андрей стал выспрашивать у Номины детали их знакомства, она рассказала ему и о поезде, и о ее нападении на будущего возлюбленного.