Рассудок слабо сопротивлялся и цеплялся за призрачные надежды.

- А может, все-таки было не так? Этот сосед сказал, что он был врачом. Может, он сам пытался сделать ей аборт? Ну, дал, какие-то лекарства, чтобы вызвать искусственные роды?

- Мартин, думай, что говоришь! – перебил меня Ванька. – Какие лекарства, какие роды! Дал лекарства и свалил все на твою мать? И потом это квалифицировали как «убийство по неосторожности»?

- Почему бы и нет? – я сражался из последних сил. – Может, он просто посоветовал: сделай вот тот-то и вот то-то. Не забывай, у них были связи, деньги, могли достать что угодно.

- А почему тогда не свалить все на мертвую? Не хотела ребенка, сама пыталась избавиться, умерла, а я тут ни при чем…

- Я не знаю! – заорал я на весь двор.

Наверно, этот крик забрал мои последние силы, потому что я почувствовал себя совершенно вымотанным.

- В конце концов, - сказал я, едва ворочая языком, - это все только предположения. У меня теперь два выхода. Или подождать, пока мама поправится, и заставить ее рассказать все – хотя я не представляю, как смогу ее заставить. Или искать ходы в судебные архивы. Пушницкий ведь мне сначала не хотел вообще ничего говорить. Так и сказал: ищите в судебных архивах. Может быть, у Саши или у Виктора есть какие-то знакомые? На самый худой конец можно поклониться в ножки следователю.

- Есть еще один вариант, - сказал Ванька, теребя в ухе сережки. – Забить на все. Ты пойдешь на это?

- Знаешь ведь, что нет, - огрызнулся я. – Так чего об этом говорить? Слишком далеко все зашло, чтобы можно было забить.

- А ведь я тебя предупреждал, что так будет. Помнишь? Еще в Праге.

- Помню. Только видишь ли, после того, как этот психопат убил отца, от меня больше уже ничего не зависело. После этого я просто не мог махнуть на все рукой и жить, как будто ничего не случилось. И знать при этом, что все дело в мааааленькой семейной тайне.

66.

Я чувствовал себя совершенно разбитым, как будто начиналась жестокая простуда. А надо было еще навестить маму. Сидеть рядом с ней, что-то ей говорить. И делать вид, что ничего не произошло. То есть больше ничего не произошло.

- Давай я с тобой поеду, - как-то понял меня Ванька. – И приличия соблюдем, и тебе, думаю, будет легче.

- Я с вами! – заявила Женя.

- Прости, Женечка, но, думаю, это не лучшая идея, - покачал головой Ванька. – Скажи ей, Мартин. Не стоит шокировать будущую свекровь, да? К тому же она еще слишком слаба для таких потрясений.

- Не обижайся, но он прав, - согласился я. – Я тебя обязательно с ней познакомлю, но чуть позже. Ладно?

- Ладно, - легко согласилась Женя. – Тогда я вас где-нибудь рядом с больницей подожду. Честно говоря, не слишком хочется сейчас одной ехать домой. А что касается ресторана и прочего… Думаю, это можно пока отложить?

К счастью, она сказала это сама. Сегодня у меня просто не было на это сил. Я постарался, чтобы Женя не заметила мой вздох облегчения – как Виктор с диваном.

- Знаешь, Мартин, - задумчиво сказала Женя, когда мы вышли из метро и пошли пешком к больнице, - я вот все думаю про этот твой закон парных случаев.

Я вздрогнул от неожиданности. Она поймала мою ладонь, и мы пошли, держась за руки. Ванька плелся чуть сзади и, наверно, страшно мне завидовал. А может, и нет, но мне хотелось так думать. Неплохо для лучшего друга, да?

- У меня есть однокурсник, Коля Денисов. С ним раньше происходило что-то похожее.

- В смысле – похожее? – нахмурился я.

- Все неприятности с ним случались в двух экземплярах.