|
Мы же с Сашкой с первого класса дружили. Когда Женька родилась, мы были в третьем. В первый раз я ее увидел, когда тетю Иру, их маму, из роддома выписали. «Вот, Кирюха, тебе невеста», - так она мне сказала. Но у меня родных братьев и сестер не было, только двоюродные, да и те намного старше, и я Женьку всегда воспринимал как сестричку. Особенно когда у них умерли отец и бабушка и тетя Ира стала оставлять Женьку с Сашей.
- Кстати, где она – их мать? - Вышла замуж и уехала с новым мужем в Канаду. Года четыре назад. Так вот я просто не воспринимал Женьку как свою возможную девушку. А тем более как потенциальную жену. Намекал ей, намекал, но она не хотела понимать. Когда я в семинарию поступил, она заявила, что хочет креститься. И Сашку уговорила. В воскресную школу ходила. Я-то понимал, дело тут не в том, что она вдруг внезапно уверовала. Просто очень надеялась стать моей матушкой. И хотела соответствовать. И она знала, что жена священника должна до свадьбы быть чистой. Как и он сам. - Прости за нескромный вопрос, - перебил я. – Но неужели у тебя до двадцати шести лет никого не было? - Не было. Хочешь верь, хочешь нет. Отец ушел от нас, когда мне было двенадцать. Он был актером, пользовался у женщин большим успехом и изменял матери направо и налево, причем в открытую, все об этом знали. И я еще тогда решил, что у меня будет только одна женщина – жена. С девушками встречался, но особо не торопился. Когда понимал, что это не то, осторожно отношения разрывал, не доводя до постели. - И что, блудный, так сказать, бес не мучил? - Ну почему же? Я что, железный дровосек? Но с этим можно справиться. - Мда… Мне мать то же самое внушала. Но в такой императивной форме, что хотелось делать категорически наоборот. Да и не аскет я. Возможно, к сожалению. - К сожалению, - вздохнул батя. - Но это ты должен осознать сам. - Ладно, допустим. И что дальше с Женей? - С Женей? В начале четвертого класса – в семинарии классы, а не курсы - я женился. Ей тогда было пятнадцать. Когда я сказал, что женюсь, она заявила, что ненавидит меня и будет ненавидеть всю жизнь. На следующий день покрасилась в черный цвет и нацепила Сашкин ошейник. - Ага, Виктор говорил, что Женька с горя в готы подалась. А она отпиралась – мол, совсем не поэтому. - Ну да, конечно! После этого мы не общались с ней год. Вернее, это она не хотела меня видеть. Даже на свадьбу не пришла. И в церковь за весь тот год ни разу не зашла. И приехала только, когда мне дали здесь приход. Мы с ней разговаривали, и она сказала, что любовь прошла. А вот отношение к браку и вообще интимным отношениям осталось прежнее. Только с любимым человеком и после свадьбы. Я понимаю, тебе это кажется диким, но… - Мне это вовсе не кажется диким, - возразил я. – Под каждой крышей свои мыши. Просто если бы я знал об этом раньше… - А как ты себе это представляешь? Я должна была носить значок с надписью «Я не сплю с парнями до свадьбы»? Мы с батей резко обернулись. Женя в наброшенной на плечи шали сидела на лестнице, ведущей с крыльца на второй этаж. - Здрасьте вам через окно, - недовольно сказал батя. – Какого?.. - А такого. Я тут сидела еще до того, как Мартин вышел. Сначала хотела тихонько уйти, потом подумала, может, стоит спуститься и поговорить. Пока собиралась с духом, гроза началась, потом ты появился. Побоялась, что, если уйду, вы услышите и подумаете, что я подслушивала. - Ага, а потом перестала бояться? - Так разговор обо мне пошел. - Ты, может, спустишься? А то сейчас всех перебудим. Женя подумала и спустилась к нам. Я подвинулся, но она села на перила. - Извини, Мартин, я хотела тебе объяснить, но ты не стал слушать. Можешь считать меня дикой, отсталой дурой, но я так не хочу: перепихнулись и разбежались. |
