|
Эти шпионы всегда были костью в горле или занозой в заду, если угодно, для любого дипломата. Если только дипломат сам не шпионил потихоньку. Шпионы не признавали внутренних негласных правил, считая, что они писаны не для них. Резидент мог ворваться в кабинет посла в любой момент и основательно испортить настроение. И ничего с этим поделать было нельзя. Никогда не знаешь, что именно пишет этот чекист в своем очередном донесении. Испортишь с ним отношения, а он наваляет такое, что в двадцать четыре часа на родину. Этот страх перед возвращением домой прочно сидел в душе каждого загранработника.
И вот вроде бы настали иные времена. Чекисты попритихли, растеряв свое былое негласное могущество. Но вновь и вновь Иван Сергеевич ловил себя на боязни конфликта с этими товарищами и ругал себя за этот въевшийся страх, но ничего поделать с собой не мог… Когда посол вышел в кабинет, Коперник уже сидел в кресле и курил свою очередную сигарету. – Леонид Викторович, – начал посол, усаживаясь за стол, – вам не кажется, что есть какие‑то границы? Я уже не говорю про то, что мне так и не известен до конца ваш статус здесь, в Ираке. Ну да ладно. Шпионите – и на здоровье. Но есть резидент. Решайте все вопросы через него. Он за это валюту получает. – Посол произнес слово «валюта» с прежним, советским уважением, чем вызвал секундную улыбку у своего собеседника. – Ах, оставьте, Иван Сергеевич, – дав послу высказаться, заявил Коперник. – Если бы не обстоятельства, то я, наверное, и пошел бы к резиденту. Но дело срочное и находится в вашей компетенции. – Что еще за дело? – насторожился Иван Сергеевич, услышав про компетенцию. – Вы уже, видимо, в курсе сегодняшнего инцидента по дороге делегации во Дворец? – Вы про внезапное недомогание этого помощника? – удивился посол. – Ну… с кем не бывает. Местная пища требует осторожности. И потом, арабы сразу заверили меня, что пострадавшему будет оказана квалифицированная помощь. – Пища тут ни при чем, Иван Сергеевич, – торжественно произнес Коперник. – Дело куда серьезнее тривиального пищевого отравления. – Ну я так сразу и подумал! – всплеснул руками посол. – Сразу, как узнал, понял, что здесь не обошлось без ваших шпионских штучек. Вы не находите странным, уважаемый Леонид Викторович, или как вас там, что ваша контора проводит в Ираке какую‑то операцию, а я, посол, об этом узнаю в последнюю очередь? Лишь тогда, когда она, если я вас правильно понял, уже сорвалась. – Правильно, правильно, – устало подтвердил Коперник. – Вы простите меня, Иван Сергеевич, за прямоту, но я выполняю директивы своего начальства, а среди них не было указаний информировать посольство. Но сейчас не об этом. Необходимо найти этого Пастухова. Потеребите арабов. Потребуйте встречи с ним. – Ну, знаете ли! – задохнулся посол. – Вот сейчас все брошу и побегу лично… – Ну зачем же лично, – улыбнулся Коперник. – Пошлите кого‑нибудь. Ивану Сергеевичу вдруг захотелось послать этого наглеца не к больному Пастухову, а гораздо дальше. Но он сдержался. – Это все? – сухо спросил он. – Все. И это очень важно. Не откладывайте. Если не хотите потом отправлять в Россию цинковый ящик… На этой зловещей ноте Коперник встал и поспешил откланяться, оставляя посла в полнейшей растерянности. Перспектива получить труп шпиона совсем не радовала Ивана Сергеевича. Хватит с него и ожидаемой с минуты на минуту бомбардировки.
3
Что было с ним после того, как он на носилках оказался в машине «скорой помощи», Пастух не помнил. К этому моменту дикая боль буквально раздирала его живот, как будто там разорвалась граната с перцем. |
