– Ефрейтор Михайлова и рядовой Михайлов, – доложила девушка, видимо, старшая не только по званию, но и по возрасту.

    Так, женатики. Воспользовались уединением, что в крепости – редчайшая возможность, и я их спугнул. А впрочем – не дело. На посту нужно смотреть, слушать, наблюдать и думать. А не... Если бы тут была Любаня, ты бы знал, как поступить, подумал про себя Ростик. Но у тебя есть своя спальня, а у этих ребят только казарма.

    – Где остальные?

    – По моему распоряжению спустились вниз, за кипятком. Время уже к ужину.

    – То, что следите за ужином, – нормально, ефрейтор. А то, что не наблюдаете за высланной разведкой, – очень плохо.

    – Так ведь туман, товарищ командир, – отозвался парень.

    Так и есть, всего-то лет шестнадцать, еще голос не сломался до конца, а уже... Ох, и плохо с ребятами, если до такого дошло.

    – В туман-то и нужно смотреть, рядовой. К тому же они сейчас жизнью рискуют. Понимаете?

    – Мы тоже, – выдохнула девушка. В этом чувствовалась и усталость от бессмысленной по ее понятиям службы, и такое явное раздражение на командира, который явился не вовремя.

    – Не дай Бог, девушка, чтобы я тебе напомнил эти слова, – отозвался Ростик.

    – Свет! – отозвался парень.

    Теперь стало видно лучше – в том месте, где должна была находиться ночевка, горела осветительная ракета. Самое паршивое, что она была красная, – уж цвет-то туман скрыть не мог. А красная, как всегда, была сигналом тревоги.

    Ростик опустил голову. Потом поднял и заставил себя смотреть туда, где кипел бой. Теперь это не вызывало сомнения, слишком явственно вспыхивали лучи слитного огня лазерных ружей. И слишком часто на их фоне повторялись вспышки “сорвавшихся”, как иногда говорили, выстрелов, когда лазерный шнур по непонятной причине разрывался всего лишь в полусотне метров от стрелка, как шаровая молния, как цветок очень жаркого огня.

    – Как же так, – отозвалась девушка. – У них же были бакумуры, мы специально им десять волосатиков придали, чтобы...

    – Чтобы что? – спросил Рост. Но ответа не дождался. – Без волосатиков их бы наверняка в ножи взяли. А так – они еще сопротивляются.

    – До утра дотянут? – спросил парень.

    – Не знаю, – отозвался Ростик. – Все зависит от того, сколько там пернатых и насколько решительно, они навалились.

    Но он уже знал, что их очень много и навалились они зло – вспышки слились в общее зарево, без причины ребята так палить не будут.

    – Может, ударить оставшимися силами? – спросила девушка. – Этим в тыл?

    – Я думаю, они того и ждут, – печально произнес Рост. Теперь он знал, что все было ошибкой – и разведка с ночевкой в двадцати километрах от главной базы, и разъединение сил, и отсылка последнего гравилета с Рымоловым и сопровождавшей его девицей.

    А еще он знал, что теперь не уснет. И ведь понимает, что ничего поделать нельзя, а будет сидеть тут и таращиться в темноту до самого утра.

    – Так что же, мы будем тут, а они...

    – Да, они будут умирать там, а мы останемся здесь, – жестче, чем хотелось, отозвался Ростик. – Это и есть война. А теперь помолчим. И усилить круговое наблюдение, я не хочу, чтобы пернатые и нас захватили на арапа.