— Поди-ка Пешкову дай! И глянь Красаву.

Баба Галя хлопнула древней алюминиевой миской по столь же древней клеёнке кухонного стола. Каша вкусно пахла гречкой, маслом и немножко мясом. Дважды в день Красава лопала по полтора килограмма каши и добавки просила. А Пешкову давали всего два кило в день: «он же не беременная сука»…Но сегодня он будет завтракать в гордом одиночестве. Нести эту тяжесть в руках через двор, ворочать тяжёлые мёрзлые щеколды клеток, отбиваться от телячьих нежностей заждавшегося алабая Алисе было в лом, но она проглотила возражения и вышла из дома с миской.

Пешкову она подсунула миску в щель под дверцей. Пёс уткнулся огромной башкой в решетку клетки и принялся быстро заглатывать дымящуюся кашу. Красава с вечера отказалась от еды. Она должна была ощениться ещё вчера, баба Галя проверяла её каждый час, но и сегодня утром щенков не было. Овчарка лежала на боку в приготовленном для родов тёплом загоне, на свежей соломе, и дышала тяжело, с присвистом.

— Красапетина моя! — ласково позвала ее Алиса и осторожно погладила по раздутому животу. Красава вывалила язык из пасти и задышала часто-часто. Судорога прошла по её боку, заставив вытянуть задние лапы. Собака выглядела усталой и измученной, и Алиса подумала, что надо бы позвать бабу Галю. Та хвалилась перед соседями алабайкой, которая рожала уже дважды и всегда быстро и аккуратно. Но в этот раз что-то, видимо, пошло не так…

Алиса снова провела ладонью по животу собаки и с удивлением заметила, как под рукой в голубоватом сиянии рождается рисунок. Маленькие округлые и чуть вытянутые силуэтики. Все светятся спокойным синим, теснятся друг с другом, как горошинки в стручке. Щенки! Она видит щенков в утробе!

— Ничего себе, УЗИ в три-де… — пробормотала Алиса восхищённо и снова прошлась рукой по шерсти. Один, два, три… Восемь малышей! Семь синеньких, один, у самого выхода, поблёскивает красными всполохами. Что с ним? Не так лежит?

Алиса задержалась на проблемном щеночке, оглаживая живот в этом месте. Красава терпела, не двигаясь, и только тихонечко поскуливала, нервно и шумно облизывая нос. Щенок виделся Алисе так ясно, словно уже родился. Вот его головка, вот передние лапки, которые вышли в родовые пути… А головка как-то странно повёрнута, что-то её не пускает. Застрял, маленький!

Алиса ощущала странное спокойствие: всё было так, как и должно быть, словно она всю жизнь помогала сукам щениться. Хотя этот раз был первым. Алиса нажала ладонью на то место, где уже почти мигала ярким оранжевым маленькая головка, чуть надавила, наблюдая, как щенок сдвигается в сторону, одновременно массируя пальцами возле самой вульвы Красавы. Новая потуга потянула щенка к выходу в мир. Ещё одна вытолкнула наружу тёмный блестящий пузырь. Щенки рождаются "в рубашке", Алиса где-то читала об этом…

— Ну давай, Красавушка! — подбодрила она собаку. — Ещё немножечко…

Словно послушавшись, овчарка поднатужилась и выпихнула наружу мокрый комок весь в слизи и крови. Вот тут Алиса растерялась, ибо что делать дальше не знала. Щенок светился бледно-зелёным под пальцами, и совершенно не понятно было, что означает этот цвет. К счастью, Красава отобрала у помощницы пузырь, в один укус разорвала его и слопала, а потом принялась деловито вылизывать своего мокрого дитёныша. Через пару минут отпустила, и надрывно попискивающий щенок принялся тыкаться повсюду слепой сморщенной мордочкой, ища тепло и еду.

Алиса вытерла увлажнившиеся глаза, с улыбкой наблюдая за новой жизнью, потом потрепала Красаву по крупу:

— Ты чемпионка! Умничка!

Собака облизнулась, словно соглашаясь, и снова полезла языком к щенку.