— Сплю и вижу, как бы завладеть твоим аригонатом, — усмехнулся Валь. — Ладно, я понимаю, твоё право мне не верить. Смотри сюда!

Он оттянул ворот майки и вытащил плоский круглый кулон на шнурке. Простой полосатый камень с дыркой. Ничего особенного, если бы Фер не видел его раньше. На одном из портретов отца, из ранних, ещё до брака с Сенорой.

— Подделка! На камне отца был…

— Вензель, — закончил начатую фразу Валь и перевернул кулон. Тонкая гравировка с завитушками. Литера «С», как Справедливый, и литера «А», как Армер… Кулон отца, безо всяких сомнений.

— Значит, это правда, — внезапно охрипшим голосом протянул Фер, чувствуя, как внутри всё словно выморозило от странного чувства обиды. Ещё пока непонятно, на кого именно: на отца ли; на Валя — за то, что скрывал своё родство почти две недели; на себя — за то, что сразу не понял…

— Пошли-ка мы спать, — предложил Валь, не глядя на него. — Завтра с утра прочешем ещё раз рынок, а там посмотрим, куда дальше двинуться.

— Не хочется мне спать, уж поверь.

— Ну, тогда просто отдохнёшь. Скакать между миров — оно утомительно.

— Да иди ты, — буркнул Фер, поднявшись, — советчик тоже нашёлся…

Они прошли мимо согнувшегося в поклоне хозяина, и Валь толкнул Фера в бок уже на лестнице, шёпотом сказал:

— Слушай, он что-то странно на нас смотрел! Не заметил?

— Ничего я не заметил… О, Великий Магистр! Вот засранец!

Отперев дверь тяжёлым кованым ключом с висевшей на колечке зелёной ленточкой, Фер застыл на пороге. Одного взгляда хватило, чтобы понять, почему именно хозяин гостиницы «странно» смотрел на них с северянином.

Кровать была одна. Широкая, круглая, убранная мягкими шкурами и шёлковыми простынями. Весёленькая куча подушечек и думок украшала это великолепие, а сверху кровать была задрапирована лёгким тюлем, наподобие балдахина. Фер громко сглотнул и обернулся к Валю:

— И что же ты такое ему сказал, когда спрашивал про свободные комнаты?

— Попросил лучшую!

— А он ещё у тебя что-нибудь уточнял?

— Уточнял, вроде… Спрашивал что-то про первый раз. Ну, мы же впервые в Бумархане этом, я и согласился.

— Поздравляю, — мрачно ответил ему Фер, пройдя в комнату и скинув сапоги. — Он принял нас за педиков…

— За кого?!

— За мужеложцев, Валь из рода Торстейнов! За молодожёнов!

— Да ты что-о-о…

— Верни челюсть на место, и давай отдыхать!

— Да я пойду ему наваляю за такие комнаты вообще!

Фер только покачал головой, глядя на схватившегося за нож Валя:

— Остынь. Вот уж этим ты точно ничего не изменишь. Просто хозяин будет думать, что из нас двоих ты типа как мужчина, и что мы скрываемся от родственников, чтобы предаться запрещённой страсти. Так что сядь, и давай лучше поговорим серьёзно о настоящих проблемах!

— Но он же там… Думает, что…

— Да пусть думает, что хочет! Мне вообще нет до него дела! Сядь, говорю!

Валь тяжело опустился на покрывало, на всякий случай подальше от Фера, и стукнул кулаком по колену:

— Ну ты подумай, какой говнюк! Да мы с тобой… Братья мы! Ну… вроде того.

— Так вроде того или братья? — Фер рывком развернул Валя за руку лицом к себе.