— Моду взял шастать, — проворчали за спиной. И тут же крикнули кому-то: — Эй, умерли, что ли? Пирожных господам!

Не веря в свое спасение, Швейцер взвился по лестнице и вновь очутился в зале. Полька сменилась новым вальсом; Волжина, красная от смущения, что-то объясняла своей наставнице. Монашка смотрела то на нее, то на вход; при виде Швейцера она указала на него пальцем и опять задала какой-то вопрос. Волжина проследила за пальцем и с явным облегчением закивала: это он!

— Сейчас принесут! — выпалил Швейцер, останавливаясь перед ними. И страшное напряжение не замедлило сказаться: он схватился за виски, застигнутый уже знакомой аурой, похожей на предвестницу эпилептического припадка. Дверь с табличкой "В. В. Сектор" распахнулась, из-за нее вышел сердитый человек с птичьим лицом. При виде таблички он рассвирепел и начал орать: "Снова? Достали своим стебом, придурки! Здесь же ходят посторонние, черт вас возьми! Шутники хреновы, оторвы…" Он дернул табличку, швырнул ее в угол и начал таять.

"Только б не упасть", — пронеслось в мозгу Швейцера. Новый припадок поставит крест на всей затее.

В зал вкатили тележку, нагруженную сластями.

— Вы так побледнели, — донесся голос Волжиной. — Вы больны?

Швейцер взял себя в руки.

— Нет, что вы! — он чуть ли не взвизгнул, и его партнерша слегка отпрянула. — Что там у нас, вальс? Позвольте вашу руку, сударыня.

Та неохотно подчинилась.

Но музыка тут же стихла.

— Антракт! — с притворной строгостью крикнул ректор, обмахиваясь цилиндром. — Угощайте дам, господа лицеисты. И говорите только по-французски!

— Вот еще, — Волжина сморщила нос, но тут же сказала: — Tenez, on a bien vu quelque chose?

— Permettez-moi de vous demander ce que vous avez vu?

Она взяла Швейцера под руку, и они медленно двинулись к тележке.

— Вертолет, — шепнула та, подавшись к его уху.

— Как? — Швейцер не поверил. — C'est pas possible.

— Si, c'est bien possible. Mais ne dites rien: on ne peut pas parler.

— Но вертолетов давно уже нет. Враг уничтожил всю авиацию, — он окончательно перешел на русский язык.

— А может, это Враг и был. Он пролетел прямо над нами, похож на стрекозу. Страшный! А на боку — звезда, красная.

Швейцер остановился.

— Он же мог вас расстрелять, — проговорил он испуганно. "Значит, все-таки через тайгу шли, по поверхности".

— Но не расстрелял же.

— Или облучить чем-нибудь.

Теперь побледнела Волжина.

— Что вы такое говорите! Не надо так, со мной может быть обморок!

— Простите, — смешался Швейцер.

Но Волжина уже раскаивалась, что рассказала.

— Поклянитесь, что это не пойдет дальше! Если мать Саломея узнает, меня посадят в карцер.

— Я вам клянусь. А что — у женщин тоже есть карцер? — Швейцер сменил тему.

Они дошли до тележки, Волжина взяла эклер.

— Есть, — ответила она с набитым ртом. — Вообразите — там крысы!

— Это ужасно.

Швейцер удивлялся своему спокойствию. Все было за то, что он уже привык и его не проймешь даже сногсшибательной новостью о вертолете.

— Знаете, — сказал он, отпивая ситра, — очень возможно, что это наши. Господин ректор сообщил нам о крупных победах. У нас недавно было Устроение, и Бог укрепился в желании помочь правому делу.