– Не слыхал такой истории, – удивился Джориан.

На берег плавно опустился прилетевший верхом на помеле волшебник в развевающейся мантии. Когда он, держа в одной руке саквояж, а в другой помело, подошел к береговой кромке пирса, его окликнул Форко:

– Привет вам, сэр Фендикс! Мастер Джориан, ты спрашивал?..

– О Баш...

– Ах, да! Я расскажу все с самого начала... День добрый, любезный доктор Бхулла! Как обстоят чудотворные дела в Янарете? Ну, так вот, мастер Джориан, когда‑то давным‑давно, в Метуро была республика с конституцией наподобие той, что ныне действует в Виндии. Метурцы имели выборного правителя‑архонта, сенат, где заседали главы богатых родов, и народное собрание. Долгое время, пока государство Метуро, едва оправившись от упадка, который наступил после гибели Трех Царств, с трудом сводило концы с концами, такой порядок всех устраивал. Ах, добро пожаловать, уважаемый мастер Норс!

Это приветствие было адресовано вновь прибывшему чародею. Сначала в небе возник пылевой смерч, который, бешено вращаясь, пронесся по берегу, подлетел к пирсу и сконцентрировался на человеке, облаченном в коричневую мантию.

– У всех перемещающих заклинаний, – заметил Форко, – есть один недостаток: они отнимают у мага столько энергии, что он потом несколько дней еле ноги волочит. Понаблюдай за доктором Норсом и сэром Фендиксом – он, кстати, настоящий оттоманьский рыцарь, увлекшийся чародейством, – и сам убедишься: они будут клевать носом на всех заседаниях, – между нами, на некоторых заседаниях и без того нельзя удержаться от зевоты.

Как я уже сказал, в период накопления богатств республика процветала. Затем самые родовитые семейства стали мало‑помалу прибирать к рукам земли и деньги, и наконец управление страной перешло к кучке богачей, которые постепенно довели бедняков, составлявших основное население страны, до полного обнищания. Смотри‑ка, приближается Антонериус Ирский на своем драконе! Обожает устраивать балаган из своего появления. Но, держу пари, ему придется побегать, чтобы найти стойло для своей твари.

Заходивший в этот момент на посадку волшебник Антонериус восседал на спине крылатого дракона – летающего змея, размах крыльев которого составлял никак не меньше сорока футов. От поднятого ими вихря мантии и плащи стоящих на пирсе волшебников захлопали, как паруса. Двое слуг кинулись было подхватить поводья, но в ужасе отпрянули, потому что змей выгнул шею и, угрожающе оскалившись, клацнул зубами. Седок принялся колотить дракона палкой по голове; тот понемногу затих.

– Чего они здесь садятся, а не в Башне? – поинтересовался Джориан.

– Потому что наш уважаемый председатель, Аелло из Гортии, наложил на Башню охранное заклятье, а то кто‑то из коллег в пылу споров может поддаться искушению и метнуть в оппонента молнию или погубить злыми чарами. Посему в Башне заклинания не действуют. Если бы, скажем, доктор сэр Фендикс вздумал опуститься прямо на крышу Башни, то, едва коснувшись стены, помело утратило бы волшебные свойства и сэр Фендикс насмерть бы расшибся о прибрежные скалы.

Но продолжим: объявился в Иетуро некий обедневший богач по имени Чаренс. Он жаловался, что другие богачи обманом выманили у него состояние. Те утверждали, будто он сам это состояние промотал, ведя беспутную жизнь. Кто из них говорил правду, мы уже никогда не узнаем.

Этот Чаренс стал вождем бедноты и потребовал введения реформ: он хотел заставить богачей платить подати – докучливая обязанность, от которой они до того времени весьма ловко уклонялись. Еще он требовал, чтобы общественные деньги тратили на нужды бедняков, к примеру, на лепрозории для простонародья и сиротские приюты, а не на то, в чем нуждаются лишь богачи: охотничьи домики и бальные залы. На ближайших выборах Чаренса избрали архонтом, хотя богачи приложили все усилия, чтобы запугать избирателей и обмануть их при подсчете голосов.