— От себя не убежишь. Так было бы в любом другом городе мира. Извини, Филипп, я никуда не поеду с тобой. Хочешь отдохнуть от дел — путешествуй один.

— Ты бросаешь меня?

— Нет, просто пойду прогуляюсь с Сеймуром.

Она ушла, а он так и сидел до утра, монотонно играя застежкой на чемодане. По окну шлепал мокрый снег и ничего не рисовал на стекле…

А утром она вместе с Сеймуром явилась в офис и пришла прямо к Филиппу в кабинет. Всем своим видом оба показывали, что сегодня ночью они не теряли времени даром. «Даже если и так, что это изменит?» — равнодушно подумал Филипп и тут же его обуял ужас от собственного спокойствия.

Сеймур и Селин стояли обнявшись. То, что это делалось намеренно и с целью ему отомстить, было понятно. Филипп не хотел только одного: чтобы Селин встретилась с Джессикой. В этом случае он не мог отвечать за последствия. Он всеми силами старался выманить ее из кабинета, потому что с минуты на минуту ждал Джессику.

Однако судьба распорядилась иначе. Едва только Селин придирчиво ощупала взглядом все углы и посмотрела все картинки на стенах, а потом вызывающе уселась курить за его рабочий стол, позвонил президент. Он был несколько раздражен и, кажется, собирался за что-то отчитать Филиппа.

— Да, заодно разыщи мне Сеймура. Его это тоже касается.

«Семь бед — один ответ», — подумал Филипп и, мрачно кивнув Сеймуру, пригласил его с собой.

Селин осталась одна. Мужчины ушли, словно забыли о ней. Причем оба сразу: и Сеймур, и, что самое удивительное, Филипп. Мог бы сказать что-нибудь вроде «подожди, я скоро вернусь», ведь он хозяин кабинета.

Она задумчиво опустилась в другое кожаное кресло, как бы примеряясь к нему, и закурила новую сигарету. Селин размышляла. Она снова чувствовала себя на пороге прыжка. Прыгать в неизвестность она умела с раннего детства, но сегодня сердце стучало почему-то особенно сильно. Неужели страх расставания? Неужели впервые в жизни, исколесив пол-Европы, она наконец привязалась к мужчине? Но этого делать нельзя. Ей нельзя влюбляться! Она давно зареклась и многие годы держала это обещание.

«Многие» — это с шестнадцати лет, почти три года. Селин улыбнулась сама себе. У нее скоро день рождения, а Филипп об этом ничего не знает: Впрочем, никто, в том числе и она сама, не знает, когда ее истинный день рождения…

Дверная ручка щелкнула, и веселый женский голос прощебетал:

— Филипп, у меня для тебя кое-что есть! Угадай… — Джессика осеклась и во все глаза уставилась на Селин.

А Селин — на нее. Это, наверное, был самый пронзительный момент в жизни каждой из девушек. Потому что у одной почему-то защипало в глазах, а у другой задрожал голос. Селин встала с кресла.

— Здравствуйте. А Филиппа нет. — Она неловко прижимала руку к плечу, словно желая поправить широкий ворот свитера, и криво улыбалась.

— А где же он?

— Его… Их с Сеймуром вызвал президент.

— С Сеймуром?.. Это из-за драки! Уже насвистели!..

— Из-за какой драки? — вежливо спросила Селин, как будто речь шла о погоде.

Джессика спокойно повернулась к ней. В ее жестах и голосе чувствовалось величие и достоинство королевы:

— Вы, я так понимаю, Селин?

— Да. А вы — Джессика.

— Разумеется… Драку Филипп устроил еще в прошлом году, но президент узнал об этом только сегодня.

— Филипп устроил драку? Не поверю! Но если это было давно, зачем его отчитывать?

— Ну прошлый год закончился всего несколько дней назад, — Джессика улыбнулась, — а драка была под Рождество… А хотите чаю? Или кофе?

— Нет, спасибо.