Это было так непонятно, что Конан заскрежетал зубами. Он ненавидел грязные загадки такого рода. Теперь развеялись последние сомнения касательно происходящего в замке. Верить здесь нельзя никому. Любой может оказаться колдуном, оборотнем, вампиром или того хуже — демоном из другого мира. Как там вчера рассказывал граф? Лемурийские чудовища? Только их не хватало!

В постели лежал Элваэл. Прямо в черной жиже. Он был мертв и уже начал разлагаться, хотя запаха не было. Преодолевая отвращение, Конан внимательно его осмотрел. Его удивила поза мертвеца и выражение его неподвижного лица. Элваэл улыбался блаженно и глупо. Никаких ран на его теле не обнаружилось. Он лежал так, как будто обнимал кого-то невидимого.

В какое-то мгновение Конану показалось, что рядом с трупом что-то есть. Прозрачное, практически невидимое, оно копошилось под его руками и еле слышно смеялось.

Волосы на загривке варвара зашевелились, как у дикого зверя при виде опасности, которую он ощущал всей кровью.

— Кром! — заорал Конан и потряс в воздухе кулаками. Видение исчезло, и смешок прекратился. Варвар опрометью бросился бежать ил комнаты.

Когда он спустился вниз, то выяснилось, что пропал не только охранник Элваэл. Исчезло одно из крестьянских семейств, муж и жена. Но эти, по крайней мере, не погибли таинственно и страшно — они попросту сбежали, оставив графа и его спутников.

— Может быть, они поступили правильно, — негромко сказал Ловес своим товарищам. — Они не воины и не обязаны подвергаться здесь всем этим опасностям.

— Граф обещал им помощь, — напомнил Аллек. — Они пошли за Леофриком потому, что надеялись на лучшую жизнь.

— Хороша «лучшая жизнь»! — фыркнул Конан. — Сидеть и ждать, кого заест вампир — или кто там засел в верхних комнатах!

— В любом случае, они сделали выбор. Будут нищенствовать, но, во всяком случае, не погибнут, — вздохнул Аллек. — Меня мало волнует участь подобных людей, так что оставим разговор на эту тему.

— Почему их судьба тебя не волнует? — тихо спросил Ловес. — Прости, что задерживаю тебя на вопросе, который тебя раздражает. Просто ответь мне, и я больше не буду к этому возвращаться.

— Он может дать тебе по башке — и тогда ты точно уж к этому не вернешься, — напомнил Конан.

Аллек криво пожал плечами.

— Я родился в подобной семье. Мои родители были злобными и тупыми, они вечно ковырялись в земле, как старик в своих гнилых зубах, пытаясь выдавить из нее побольше моркови и гороха. Все это было невкусным и быстро портилось; земля была истощена, родственники нам не помогали, потому что были такими же тупыми, скупыми и злобными, как мои родители. Я не видел смысла жить. Зачем рождаться на свет, если все, что ты увидишь под солнцем, — это клочок неплодородной почвы, уродливые лица и отвратительная похлебка, изо дня в день одна и та же? Но однажды настал день, когда я увидел воина.

Он был совсем другим. Поначалу я подумал, что это не человек, а какое-то животное. Разве у людей бывает такая прямая спина, такие пронзительные глаза, такой громкий голос? Я был глуп! Я подбежал к нему, бросился ему в ноги, я умолял его забрать меня с собой — в берлогу или в гнездо на скале, не знаю уж, где он устроил свое логово.