– А что она здесь делает? – удивилась я.

Статуя Альвы стояла так, что все ученики, направляющиеся в классы, неизбежно проходили мимо неё. Окаменевшая усмешка злой колдуньи выглядела зловеще, и школьники старались как можно скорее пройти мимо.

– Я попросила профессора Харлоу переместить её туда, где все смогут её видеть, – сказала Флора, коснувшись холодной каменной руки своего врага. – Пусть изваяние Альвы напоминает всем и каждому, что может случиться, если ставить собственные желания и нужды на первое место. Я сама едва не позволила своим страхам уничтожить эту школу. – Она в упор посмотрела на нас. – Приняв предложение Румпельштильцхена защитить нас, я открыла ворота злу. И хотя я прекрасно знала, что доверять таким, как он, не следует, я всё же сделала это – потому что впала в отчаяние и эгоизм. А ведь в книге «Из чудовищ – в лапочки» ясно сказано, что эти две вещи ни в коем случае не должны руководить нашими поступками.

Мы кивнули.

– Директор Флора? – обратилась к ней девочка-гоблин с дорожной сумкой в руках. Рядом с ней топтались её родители. – Я просто хотела попрощаться и поблагодарить вас за то, что вы позволили мне вернуться домой. – Она опасливо глянула на статую Альвы. – Гм... надеюсь, она никогда больше не вернётся.

Флора рассмеялась:

– Хорошая девочка. – Достав из кармана сияющую голубую карточку, она протянула её родителям ученицы. – Но если мы вдруг вам понадобимся, моя дверь всегда открыта. – Флора перевела взгляд на нас. – Что ж, полагаю, нам следует подписать выпускное свидетельство и для вас тоже. Хэйли своё уже получила.

– Ты уходишь от нас? – Лицо Максин вытянулось.

– Моё сердце принадлежит морю и моей семье. Я должна вернуться к ним, – улыбнулась Хэйли. – Но директор сказала, что я смогу вас навещать, – добавила она, глянув на Флору. – Поэтому мы ещё обязательно увидимся.

Мы все по очереди обнялись с русалкой, которая так помогла нам.

– А что, посещения снова разрешены? – спросил Олли.

– Да, – подтвердила Флора. – И дни посещений, и пегасова почта тоже. Всё будет в точности как раньше. Так что если вы заглянете ко мне в кабинет, я быстро оформлю ваши бумаги, и уже к вечеру вы можете быть свободны.

Я поглядела на Джекса, Олли и Максин. Джослин держалась невозмутимо – она-то в любом случае никуда не отправлялась, – но мне показалось, что все остальные думают о том же, о чём и я: мы не хотим возвращаться домой к нашей прежней жизни. Новая нравится нам гораздо больше.

– Сказать по правде, я как раз хотела поговорить с вами об этом, – начала я. К нам подошёл Вольфингтон – послушать, о чём пойдёт разговор. – Думаю, я выскажусь от лица нас всех – ну, кроме Хэйли, конечно, – насчёт того, что... в общем, мы не хотим, чтобы нас выпустили.

– Точно! – вскинул кулак Олли. Джекс и Максин молча кивнули.

Вид у Флоры сделался озадаченный:

– Не понимаю. Ведь вас в полной мере можно считать исправившимися.

– Отчасти, наверное, да, но нам всем ещё есть над чем поработать, – сказала я, уголком глаза подмечая широкую волчью усмешку Вольфингтона. – Ведь большинству из нас всего двенадцать. И у нас впереди ещё куча возможностей ступить на неверный путь и снова стать плохими.

– Поэтому вы хотите остаться здесь? Вроде как на всякий случай? – недоверчиво переспросила Флора. – Но это же исправительная школа.

– Так мы и исправляемся, – подтвердила я. – Нам ещё много предстоит изменить в самих себе. Например, до того, как очутиться здесь, я была уверена, что моя единственная судьба – стать башмачником.