Едва сознавая, где она, и что с ней происходит, девушка вслед за герцогом прошла через комнату, приблизилась к молодому человеку.

— Добрый вечер, Эуан! — донесся до нее голос герцога. — Я привел с собой Леону, как и обещал. Она очень красивая. Поприветствуй ее, Эуан, скажи ей: «Добрый вечер».

Наступила тишина. Леона машинально присела в реверансе и подняла глаза, пытаясь разглядеть лицо человека, стоявшего перед ней.

В неярком, мерцающем свете свечей ей видно было только, что он необыкновенно высок. Черты его лица расплылись перед глазами.

Герцог, точно уговаривая невоспитанного ребенка, повторил еще раз:

— Скажи Леоне: «Добрый вечер».

— Красивая — Леона — очень — красивая!

Юноша произносил слова раздельно, с большими промежутками, глотая звуки.

В первое мгновение у Леоны в голове мелькнула мысль, что маркиз пьян, потом она присмотрелась к нему повнимательнее. У него была большая, вытянутая, наподобие яйца, голова; покатый лоб с большими залысинами уходил назад; глазки были маленькие, слишком близко посаженные к носу, но взгляд острый и пронзительный. Вялые, толстые губы его непомерно широкого рта были полуоткрыты.

И тут девушка, наконец, поняла.

Он не был пьян — он был слабоумный! Идиот!

Она уже видела таких парней раньше. Один был в той деревне, где жили они. Он не был буйнопомешанным, не был опасным сумасшедшим, которого следует изолировать от общества. Он был просто умственно отсталый, с таким же огромным, неуклюжим телом и маленьким, недоразвитым мозгом!

Когда эта истина открылась перед ней, Леона с трудом удержалась, чтобы не закричать от ужаса. Пока она боролась с собой, герцог обратился к ней со словами:

— Дайте Эуану руку, Леона!

Девушка была слишком потрясена своим открытием, чтобы сопротивляться, и молча, покорно протянула руку. Маркиз шагнул вперед и взял ее обеими своими руками.

— Красивая — Леона! Красивая, — повторял он, впиваясь в ее лицо своими маленькими, пронзительными глазками. — Жена. Жена для Эуана! — В голосе его зазвучали победные, торжествующие нотки. — Красивая — жена — Леона!

Руки его были горячие и влажные, пожатие мягкое, но Леона ощущала, какая нечеловеческая сила таится в нем, и ей было очень страшно. Она попыталась высвободить свои пальцы, но ей это не удалось.

Мужчина, до сих пор остававшийся в тени, выступил вперед.

— Достаточно, милорд! — резко сказал он. — Оставьте ее!

Голос прозвучал властно, и маркиз, как показалось Леоне, очень неохотно подчинился, выпустив ее руку.

Она была, наконец, свободна, но чувствовала такую дурноту и слабость, что, ей казалось, она вот-вот потеряет сознание.

Герцог, точно уловив это, взял ее под руку и повел к выходу.

— Спокойной ночи, Эуан, — попрощался он. — Спокойной ночи, доктор Бронсон.

— Спокойной ночи, ваша светлость.

Опасаясь, что ноги ее вот-вот подкосятся и она упадет, и все же продолжая двигаться, как во сне, увлекаемая герцогом, Леона обнаружила, что она уже в коридоре.

Герцог закрыл за собой дверь, и Леона внезапно услышала страшный вопль:

— Леона — красивая — Леона! Приведите — ее — назад! Отдайте — ее — мне! Она — нужна — мне! Нужна!..

Затем они вышли из этого крыла замка, дверь за ними захлопнулась, и криков больше не было слышно.

Леона прислонилась к герцогу, и он слегка обнял ее, поддерживая.

— Пойдемте! У вас выдался нелегкий день, вам надо хорошенько отдохнуть.

У нее даже не было сил ответить, и герцог почти пронес ее по коридору до самых дверей ее комнаты.