Взглянув на этого милого и доброго человека, так глубоко опечаленного ее поступком, Лийя ответила сразу и без раздумий. Как будто мысль эта существовала сама по себе и не нуждалась в каких-то дополнительных усилиях по ее формулированию.

– Быть может, в глубине души мне нравится то, как я живу, Патрик. Быть может, я из тех, кто по натуре своей вечно всем недоволен и сознательно предпочитает наполовину пустой стакан наполовину полному. Я сейчас не играю словами и не пытаюсь быть циничной. Я действительно часто печалюсь и злюсь, но, возможно, я по-настоящему счастлива только тогда, когда могу чувствовать себя несчастной, когда мне не нравится этот мир, а вокруг есть масса поводов для моего недовольства.

Она сама не была уверена, что сказала правду, но по ее ощущениям так оно и было. Как будто слова шли прямо от сердца.

Рамона и Фионулла не шелохнулись.

На лице Патрика появилась гримаса отвращения.

– Но это противоестественно!

На секунду, на миг, в глазах его яркой вспышкой мелькнула ярость. Чувствовалось, что в этот самый миг он был готов швырнуть ее через всю комнату. Но вспышка быстро угасла, и лицо его вновь сделалось печальным.

Повернувшись к Фионулле, он потребовал бумаги на подпись и нетерпеливо забарабанил пальцами по столу, глядя, как она открывает потертый кожаный портфель и достает оттуда два белых листа с одинаковым печатным текстом. Один экземпляр она передала Патрику, а другой – Лийе.

– Это стандартный документ о расторжении облачного контракта. Вам его показывали на первом собеседовании в нашем офисе. Можете его перечитать или даже проконсультироваться со своим адвокатом, если пожелаете. Хотя вам все было четко разъяснено еще в самом начале. Полагаю, главное вы запомнили. Здесь сказано, что вы оба согласны официально прекратить отношения, возникшие между вами при посредничестве нашей компании. Когда с формальностями будет покончено, ваша история перейдет в полную собственность компании, которая будет вправе использовать ее по своему усмотрению. Вы отказываетесь от всех прав на эту историю, впрочем, вы все равно ничего не будете помнить друг о друге. Соответствующие воспоминания будут удалены и у тех, кто знал о ваших отношениях. – При последних словах Фионулла взглянула на Рамону, которая кивком подтвердила, что понимает и принимает это условие.

Патрик схватил ручку, быстро подписал свой экземпляр и подвинул его через стол к аннулятору.

– А теперь еще раз поясните, что произойдет со мной.

– Ровным счетом ничего. Вас вернут на родную планету без каких-либо воспоминаний о случившемся. Будете вести привычный образ жизни. При желании вы сможете повторно обратиться в облачную службу знакомств, если наши условия вас устраивают.

Подписывая свою бумагу, Лийя произнесла с искренним участием:

– Надеюсь, ты попытаешься еще раз, Патрик. Желаю тебе найти кого-то идеально…

– Заткнись, Лийя! Прошу тебя, ни слова больше! Просто распишись и позволь мне поскорее убраться отсюда.

Она закончила и передала листок Фионулле. Та проверила подписи, кивнула и спрятала бумаги в портфель. После этого Лийя вынула из кармана прибор, похожий на фонарик, направила его в грудь Патрику и, не глядя тому в глаза, нажала кнопку.

* * *

Спустя месяц, дождливым сентябрьским вечером, сестры Кэнделин сидели вдвоем в той же кабинке бара на 4-й улице. У них иссякли темы для разговора, и обе молча смотрели в окно на унылый, серый мир снаружи. Сквозь стекло до них слабо доносился шелест шин проезжающих автомобилей.

– Чем займешься сегодня вечером? – спросила Рамона.