Однако Патрик совладал с собой и спросил уже спокойным тоном:

– Все дело в запахе, да?

Фионулла посмотрела на Лийю, проверяя, намерена она отвечать или нет. Патрик истолковал этот взгляд как подтверждение своей догадки и тоже повернулся к Лийе:

– Это правда? Ты вызвала ее из-за моего запаха?

Как он узнал? В разговорах с ним она ни разу даже не заикнулась насчет раздражающего запаха. Не в силах встретить его взгляд, Лийя уставилась на поверхность стола и пробормотала:

– Да, и еще из-за секса.

– И поэтому ты притащила сюда аннулятора? Так вот из-за чего ты меня дважды убивала?

Не поднимая глаз, Лийя кивнула и зажмурилась, отчаянно желая, чтобы этот кошмарный момент поскорее миновал.

– Выходит, ты лгала мне, когда объясняла причины? Выходит, ты убивала меня только из-за запаха и секса? Что ж, по крайней мере, теперь все ясно. Маски сброшены, конец притворству. Понюхай свою руку.

Она взглянула на него с удивлением:

– Что?

– Просто понюхай собственную руку. Прямо сейчас. Давай же!

Никогда прежде он не разговаривал с ней таким приказным тоном, и это был еще один тревожный сигнал. Она поднесла ладонь к носу и осторожно втянула воздух. После второй попытки ее глаза недоуменно расширились. Она повернулась к Патрику.

– Это твой запах, – промолвил он.

– То есть как?

– Этот запах, так тебя раздражающий, – твой собственный запах. Не мой, а твой.

– Что ты несешь, Патрик? – спросила она сердито.

Но, уже произнося эту фразу, вновь понюхала тыльную сторону своей кисти. Да, это был он – хорошо знакомый, отвратительный запах. В нем ощущалась странная металлическая примесь, а также что-то химическое. И еще он был гнилостно-затхлым, как вонь от испорченной пищи.

Сколько раз, стоя с ним рядом, или занимаясь любовью, или среди ночи в полусне переворачиваясь на другой бок, она улавливала этот специфический противный запах. В самом начале их отношений, когда все еще виделось в радужном свете, она думала, что со временем к нему привыкнет. Но этого не произошло. Всякий раз, когда запах достигал ее ноздрей, она вздрагивала, морщилась или иным способом выказывала раздражение по поводу неотвязной напасти.

– Этот запах является комбинацией всего, что ты не любишь в себе самой, Лийя. Все эти вещи объединились, смешались и породили едкую вонь.

Патрик потер свой лоб, прежде чем продолжить. Часть его искренне сожалела, что приходится говорить это Лийе. Но он был раздосадован и обижен ее обращением к аннулятору без попытки сначала обсудить эту тему с ним. Так что другая его часть, в большей мере человеческая и потому более ранимая, хотела отыграться и, в свою очередь, обидеть Лийю.

Три женщины смотрели и ждали, что он предпримет дальше. Фионулла была незаинтересованной стороной; она просто явилась по вызову, чтобы выполнить свои функции. Но она никогда не упускала возможности узнать что-то новое, особенно если эти знания могли пригодиться в ее дальнейшей работе.

Рамона Кэнделин имела некоторое представление о том, что собирался сказать Патрик, хотя сама вряд ли решилась бы заговорить на эту тему с сестрой.

– Там, откуда я прибыл, на моей родной планете, мы все оптимисты. Менно в этом плане похож на меня, верно, Рамона?

– Да, это так.