– Верно, в тот период моей жизни так оно и было. Но я была совершенно уверена, что все эти вопросы и пожелания – обычное очковтирательство. Я думала, это как во всех службах знакомств: ты называешь качества, которые привлекают тебя в партнере, а потом агентство находит кого-то с подходящими анкетными данными. Но дело в том, что написанное тобою в заявке, как правило, не совпадает с твоими настоящими желаниями.

Вновь зазвонил телефон. Они переглянулись, уже зная, кто это.

* * *

Патрик появился в баре, ухмыляясь и активно потирая руки, как будто отогревал их, зайдя в помещение с мороза. Всем своим существом он излучал восторженное: «Как я рад быть здесь!»

Его возлюбленная Лийя сидела в дальней кабинке вместе с Рамоной и еще одной незнакомой ему женщиной. Обе сестры Кэнделин были хороши собой, но, с точки зрения Патрика, Лийя имела неоспоримое преимущество над Рамоной благодаря своей феноменальной вредности. Эта вредность проявлялась во всех ее словах и действиях. Даже будучи в хорошем настроении, Лийя казалась чем-то недовольной. А в плохом настроении она выглядела так, будто ненавидела весь белый свет и тебя в особенности. Патрик любил в ней это удивительное свойство.

Он всемерно старался угодить своей возлюбленной, но, как правило, это ему не удавалось. Трудная задача! Патрик любил трудные задачи. Ему не нравилось, когда все шло гладко, как по маслу. Он получал удовольствие, составляя планы, просчитывая варианты и готовясь к сложной кампании. Сверяться с картой и выискивать новые пути, ведущие к цели, какой бы она ни была, – что за блаженство! Если бы существовала карта с изображением подступов к сердцу Лийи Кэнделин, он давно бы уже изучил ее вдоль и поперек.

– Здравствуйте, дамы.

Он сел рядом с Лийей, погладив ее руку. Потом обратил внимание на мрачные лица всех трех женщин.

– Какие-то проблемы? Что случилось?

– Познакомься, Патрик, это Фионулла.

– Привет, Патрик.

Возникла пауза, которая тянулась так долго, что стало уже неудобно. Патрик решил поддержать беседу:

– Итак, Фионулла, чем вы занимаетесь?

– Я аннулятор.

– Ого! – Он инстинктивно отшатнулся, а потом с большим сочувствием посмотрел на Рамону. – Я и не знал, что у вас двоих дошло до этого.

Окончание фразы он произнес, приглушив голос на тот случай, если Менно был где-то поблизости и мог их услышать.

Сестры переглянулись и затем посмотрели на Фионуллу.

– Я здесь не из-за нее, Патрик. Я здесь по поводу вас и Лийи.

Его лицо вмиг окаменело, утратив всякое выражение. Это было очень непривычно, поскольку лицо Патрика отличалось подвижностью, какую Лийя не встречала у других мужчин. Вне зависимости от настроения, радостного или грустного, на этом лице могли происходить сразу пять не связанных между собой действий. Глаза говорили одно, рот – другое, ноздри выразительно раздувались; Патрик периодически облизывал губы и сглатывал слюну. По всем этим признакам можно было судить о процессах, в данный момент происходящих у него голове. Со временем Лийя научилась читать его мимику и жесты, словно открытую книгу. Но сейчас читать было нечего. Таким она его никогда не видела. Сейчас он походил на бесстрастного воина ниндзя или на профессионального киллера, сосредоточенно выцеливающего жертву.

– Значит, вы здесь… из-за меня, Фионулла?

В его голосе послышалось высокомерное презрение. Перед второй половиной фразы он сделал паузу и произнес последние слова с нажимом, брезгливо и уничижительно.

Он медленно поднял глаза от своих рук, лежавших на коленях, на Фионуллу. Даже она, казалось, была потрясена холодной яростью этого взгляда.