— Видите! — торжествующе улыбнулся он. — Какая женщина в наше время беспокоилась бы не о себе, а о своих потомках? Однако у вас может не случиться никаких потомков, если вы и дальше будете пренебрегать святой обязанностью каждой женщины — продолжением рода.

— Но как же я могу отдаться этой своей обязанности? — удивилась Соня. — Не зная ничего о судьбе своего венчанного мужа, с каковым пробыла вместе всего две недели, и потерявшая его из виду, похоже, навсегда. Пока я не получу достоверных сведений о его местонахождении или, не приведи Господь, о смерти, я не могу думать ни о каком другом мужчине в качестве мужа…

Она, конечно, не стала говорить о том, что у нее был роман с неким Патриком Йорком, который сделал ей предложение руки и сердца, на каковое она ответила согласием. Только смерть Патрика, с кем она не была так строга, как положено венчанной супруге, избавила ее от двоемужества и от клятвопреступления.

— Думаю, я могу вам помочь, — проговорил ее собеседник, рассеянно посматривая на яркие краски заката.

— Помочь? Но как? — удивленно поинтересовалась Соня.

— Об этом мы с вами поговорим потом, а для начала… Расскажите‑ка мне о так называемом даре, который был присущ женщинам вашего рода.

— Странно, почему вы спрашиваете меня об этом?

Она и в самом деле была сбита с толку. Соне случалось рассказывать о своих прабабках — она гордилась родством с одной из основательниц рода, Любавой, которую в свое время едва не сожгли на костре как ведьму. И с прекрасной Анастасией, попавшей в плен к татаро‑монголам и ставшей женой монгольского нукера. Но обычно рассказы о предках заводила сама Софья. Еще ни разу никто ее о том не просил, да еще так настойчиво.

— Потому что я чувствую: в вас заключена большая сила. Только вы не умеете ей найти применения, а точнее, дать ей выход, потому что не знаете себя так, как знает совершенный человек.

— Совершенный! — со смехом повторила Соня. — Много ли вы видели совершенных людей?

— По крайней мере близких к совершенству видел, — без улыбки сказал Арно де Мулен.

— Простите, моя веселость, наверное, не ко времени, — повинилась Соня. — Но где все же такие люди проживают?

— На Тибете.

— Это такое место на земле, о котором мало кто знает? — сказала она. — Что‑то вроде земного рая?

— Нет, моя дорогая, Тибет — это суровый край. Это горы на краю земли, и в них живут люди, которым ведомы божественные откровения. Тибетские монахи много знают и многое умеют, и нет им равных по мудрости на всей земле.

— И вы у них учились?

Арно де Мулен помедлил, но проговорил с сожалением:

— Нет, я был в одном из монастырей с тайной миссией и вынужден был задержаться, потому что как раз в это время сошла с гор снежная лавина и отрезала нам путь обратно…

— Но вы воспользовались вынужденной задержкой и вкусили с древа мудрости, — нетерпеливо затеребила его Соня.

— Я попросил у ламы разрешения посидеть в сторонке, пока он учил нескольких монахов простым, как он считал, премудростям. Но благодаря полученным ненароком знаниям я мог бы помочь вам высвободить вашу силу, научить ею пользоваться.

— И вы думаете, что для открытия, — она запнулась, — во мне того же дара, которым были наделены мои прабабки, достаточно всего лишь нескольких уроков неизвестных мне людей?

— Пойдемте со мной, Софи, — проговорил он, не отвечая на ее вопрос.