«Ты привязываешься к ней», — сказал внутренний голос. «Просто симпатизирую», — вяло отмахнулся я. «И когда ты последний раз подобным образом симпатизировал?» «Давно, — согласился я. — Мне нельзя закрепляться…» «И долго ты будешь держать дистанцию?» — вредно хихикнул голос. «Понятия не имею, — честно признал я, — нет у меня права сближаться, планида такая. Пока не пойму, что ей нужно и что, вообще, вокруг меня происходит». «А разве ты ей не нужен, разве она не дает тебе понять ежечасно, что ты ей нужен? » «Нет у меня права раскисать, — прошептал я, — никогда еще в такой переплет не попадал. Видно, существуют стены, выше которых мне пока не заглянуть. Она держит в руках нить, которую было бы неплохо размотать, но конца этой нитки пока не видно… Пока существо ее занято этой нитью, кто я здесь? Зачем я?» «Ты подошел к зрелости и остался глуп, — удрученно констатировал голос. — Она держит нить, а ты держи ее. Сейчас тебе никто не указ, сейчас все слишком далеко. Не дай ей упасть. Возможно, для этого ты и открыл когда-то глаза».

— Я постараюсь, — сказал я тихонько и посмотрел навстречу свету. Свет становился всё ярче, разделился на два широких луча, принес пчелиное гудение, заставил заблестеть тысячи радуг в полосе ночного прибоя.

На воду садился самолет. Хосе поднял фонарик. Подрабатывая винтами, самолет сделал на воде большой круг. Сбоку откинулась дверца, оттуда высунулась черная фигурка, помахала рукой. Пенчо помахал в ответ. Инна захлопала в ладоши.

Нас ждал Юкатан.

11

Как поступит любящий муж? Лязгая зубами, протянул вверх рюкзак, взобрался на крыло, вместо полотенца был удостоен глотка жидкого огня. Одеяла все достались Инне.

Внутри оказалось на удивление просторно. Если б еще винты не вгрызались ревом в мозг, было бы почти уютно. Пилот придурковато посмеивался колдуя над подсвеченной приборной доской, общался с кем-то по радио, перекидывался шутками на испанском с нашим бывшим водителем. Позади кусок салона был отгорожен перегородкой: Пенчо ушел туда сушиться и задвинул за собой жалюзи. Хосе устроился к ширме спиной, давая понять, что шеф отдыхает. Судя по звездам, мы продолжали движение на юг.

Естественно, на таком комаре пересекать океан они не собирались, поэтому я не очень удивился, когда провонявший рыбой катер забрал нас и доставил практически вплотную к бетонке аэропорта.

Мне знакомо немало способов пересечения границ. Накатались в свое время: и автостопом, и пешочком, и на лошадках. Как-то раз летели впятером, нет, всемером, но так и борт был всего ничего: мы да вездеход. А так, чтобы целый лайнер… Я взглянул на Пенчо другими глазами. Какие, к чертовой матери, драконы, какие сказки про исцеление диабета! Либо у Инки в желудке полкило брильянтов, которые каким-то неведомым образом не… утилизируются, либо… Нет, моего умишка явно не хватало. Где же ты, Филин наш умненький, вот с кем бы посоветоваться!

Совершенно ясно было одно — «Боинг» частный, потому что экипаж не в комплекте: те, кого я встретил, одеты не по форме, плюс полное отсутствие стюардесс. Впрочем, и дилетантами пилотов не назовешь, поднялись по всем правилам. Закутываясь в одеяло, я прикидывал, сколько может стоить фрахт такой махины до Европы и обратно, в Южную Америку. Нам с Инной отвели целый салон позади, доблестный Хосе уселся в проеме, всем видом показывая, что на экскурсию лучше не соваться. Ну и Бог с ним, живы — и прекрасно.

Старик выполнил обещание относительно отдыха, даже свет потушили. Сон — это главное… после чистки оружия. Если оно имеется, конечно. Для сна нужно использовать любую свободную минуту.