— Я хочу вот так летать, — шептала она себе. — Когда-нибудь я полечу.

Восемь. Ее родители были ошеломлены, когда она пришла домой и со счастливым лицом объявила, что будет участвовать в программе космических полетов. Ее мать побледнела и прошептала: «Ты ведь не собираешься лететь на Луну или куда-нибудь в этом роде?». А Джилл кивнула и улыбнулась: «Я на это надеюсь».

Ее брат Бад сказал: «Вот это да!». Одна-единственная фраза. Отец вообще потерял дар речи. В первый раз в жизни она видела, чтобы отец онемел.

Семь. В первый день, когда ей предстояло начать активные тренировки, она столкнулась с Джейком. Она уже видела его издали, но знала, что он самый привлекательный мужчина из всех, кого она когда-либо встречала. Он тогда поймал ее взгляд, его голубые глаза заморгали и тут же отвлеклись на что-то. Он стал одним из ее учителей. От своих учеников он требовал жесткой самодисциплины. Она считала себя человеком дисциплинированным, но только когда дело не касалось его. Она никогда не могла избавиться от желания дотянуться и потрогать его великолепные темные волосы.

Шесть. Более двух лет беспрерывных тренировок она старалась не допускать его в свое сердце. В глубине души она знала, что любит его. Она утратила свою целеустремленность. Она не могла более целиком концентрироваться на своей роли женщины-астронавта. Просто женщина брала в ней верх.

Пять. В ту ночь, когда она поехала с ним в его прелестный дом севернее Хьюстона, она в полном смятении осознала, что женщина в ней начинает брать верх над стажером. Она обнаружила, что в его объятиях есть два пути взлететь над Землей. Два пути… два пути.

Четыре. Ее опыт в метеорологии, ее уверенность в себе возрастали. Она все больше утверждалась в своей решимости полететь на корабле «Венера» и осуществить на нем испытания в своей области. Она не позволит своему женскому началу взять верх. Ее быстрый, острый ум возобладал, и она была избрана.

Три. Она испытала дрожь.

Две. Все мысли улетучились. Она испытала оцепенение.

Одна. Вот момент, ради которого она жила. Она услышала рев двигателей, заметила, как задвигалась рука Джейка. Она посмотрела на панель приборов, потом на переднее стекло. Все вокруг двинулось вниз. Возникла яркая синева. В наушниках ее шлема раздавались голоса.

— Вы стартовали. Все системы работают хорошо.

Джейк тут же отозвался:

— Все в порядке.

Вокруг была синева. Стрелка, отмечающая минуты, перепрыгнула первое деление, и приборы показали, что скорость превысила три тысячи футов в секунду. Она смотрела, как Джейк довел двигатели до полной мощности.

— Джилл? — раздался у нее в наушниках голос Джеральда Медоуза. — Как ты там?

— Прием! — Ее голос звучал гораздо мощнее, чем она себе представляла. — Слышу вас хорошо!

Через две минуты полета ракета-носитель отделилась от корабля «Венера» и они могли доложить, что находятся в свободном полете. Все системы работали нормально.

Через четыре минуты она услышала сообщение, которого они ждали:

— Контроль «Венеры». Вы миновали рубеж притяжения. Перехожу на прием.

— Докладываю, — отозвался Джейк. — Сообщение принято. — Он быстро глянул на нее. — Дорогая, — сказал он, улыбаясь, — теперь мы во власти синевы.

Она улыбнулась ему в ответ и кивнула.

Неожиданно вспыхнул сигнал вспомогательной связи. Джейк нажал две кнопки и произнес с некоторым напряжением:

— Прием.

— Джейк? — Это был Гаррисон Тейлор.