В его голосе слышалось раздражение.

— Да, я хочу поехать, — сказала она, ругая себя за бесхарактерность.

— Отлично. Я не буду заходить в твой номер. Встречу тебя у отеля через пять минут.

— Хорошо, через пять минут, — охотно согласилась она.

Повесив трубку, она целую минуту сидела неподвижно, потом вскочила, глянула в окно на раскинувшийся внизу город. Она подняла глаза к небу — оно казалось золотым, и Джилл неожиданно вновь почувствовала себя превосходно.

Она схватила сумочку, распахнула дверь и удивилась, увидев перед дверью двух мужчин.

— Уходишь куда-то? — подозрительно спросил Пол Типтон.

Она посмотрела на Пола, потом на Гаррисона и, издав короткий смешок, ответила:

— Я думала, что могу выйти на несколько минут. У меня такое ощущение, словно я навечно заперта в одиночной камере. — Она потрясла головой. — Я недалеко.

— Хорошо, что мы застали тебя, — сухо заметил Пол. — У нас возникла необходимость обсудить с тобой некоторые вопросы. И вообще это не слишком хорошая идея выйти гулять одной по улицам Нью-Йорка или любого другого большого города.

— Мы можем войти, Джилл? — в первый раз подал голос Гаррисон.

Она посмотрела на него и ответила:

— Конечно. — Она повернулась и впустила обоих мужчин в номер. Мельком глянула на часы. Пять минут уже прошли. Она нетерпеливо посмотрела сначала на одного из них, потом на другого. — Так в чем дело? — спросила она, представляя себе, как Джейк ходит по тротуару перед отелем. Она потрогала пальцем лоб, морщась при мысли об иронии возникшей ситуации.

— Ты не возражаешь, если мы присядем, Джилл? — спросил Гаррисон, не сводя с нее глаз, и, не успела она ответить, как он опустился в кресло, стоявшее напротив дивана, по-прежнему не отрывая от нее взгляда. — На сегодняшнем приеме будут гости, о которых мы раньше не знали. — Он бесшумно постукивал пальцами по ручке кресла.

Она вопросительно подняла брови, и он продолжил:

— Там будет посол Соединенных Штатов при ООН, а также сенаторы Макинн и Пенамен из комитета по ассигнованиям. — Он прокашлялся. — Ты знаешь, Джилл, я понял, что мы держали тебя взаперти слишком долго…

— Я не подведу вас, Гаррисон, — холодно прервала она его. — Я уже дала слово Полу.

Гаррисон почесал затылок, одна сторона его лица сморщилась, но лишь на миг.

— Я не беспокоюсь насчет того, что ты можешь сказать, но начинаю беспокоиться за тебя, Джилл.

Она присела на ручку кресла, отделив себя от Пола всей длиной дивана.

— Почему, Гаррисон? Я что-нибудь сделала не так? — Она пожала плечами. — Если да, то скажите мне. Я постараюсь исправить.

Он покачал головой:

— Нет, я считаю, что ты держишься великолепно. Но когда я заглядываю за твои улыбки и мягкие слова, которые ты говоришь прессе и публике, меня начинает беспокоить, что ты всему этому вовсе не радуешься.

Она снова глянула на часы. Прошло уже пятнадцать минут. Она подняла глаза к небу, слегка тряхнула головой и ничуть не удивилась, когда спустя мгновение раздался телефонный звонок.

Джилл встала с ручки дивана, когда Пол уже поднял трубку.

Она открыла рот, чтобы запротестовать, и услышала, как он ответил:

— Номер доктора Данбери.

Джилл увидела, как расширились его глаза, потом он покачал головой и повесил трубку.

— Кто-то, по-видимому, решил не разговаривать с тобой.

Джилл молча посмотрела на телефон, потом вновь обратила внимание на Гаррисона.