– Говорят, что в тот самый момент, когда она открывала потайную дверь, ведущую в убежище мужа, ее схватили и заткнули рот кляпом.

– Бедная женщина.

– После этого внезапно появились другие агенты, прятавшиеся в окрестностях. В результате проведенных ими поисков несчастного Кадевиля схватили и доставили в Бордо.

– Вероятно, чтобы отдать в руки правосудия?

– Наверное.

Гонтран какое-то время хранил молчание, затем резко вскинул голову.

– Знаете, господин де Самазан, я хочу сказать вам одну вещь.

– Какую?

– После ареста Жана-Мари на нас легла тяжелейшая ответственность.

– О чем это вы?

– Ни одна живая душа на свете не знала, где прячется гренадер.

– А ведь вы правы!

– И лишь благодаря непредвиденной случайности этот секрет стал известен господам Мэн-Арди, Бюдо, Мальбесану и мне.

– Чтобы сохранить все в тайне, это уже много.

– Мы все поклялись честью никому не рассказывать об увиденном, – самым суровым тоном заявил Гонтран.

– Вот как! – ответил на это Семилан, прекрасно понимая, что его шутки вряд ли придутся по вкусу.

– А теперь, сударь, Кадевиля предали, – продолжал Кастерак. – Когда над вами и Давидом нависла страшная угроза, которой вы избежали только чудом, Жан-Мари вместе с нами поспешил вам на помощь.

– Так оно и было, я его действительно видел.

– И теперь получается, что этот акт великодушия обошелся ему слишком дорого?

– Что вы хотите этим сказать?

– Сколько нас было в подземелье?

– Ну, во-первых, там был этот безногий.

– Ах! Этот никого не выдаст, у него на то есть веские причины.

– Затем, – продолжал Семилан, – вы и Бюдо.

Гонтран нетерпеливо его перебил:

– А еще господин де Сентак, его слуга-индус и вы, господин де Самазан.

– Совершенно верно, – ответил Семилан.

– Тогда я вам вот что скажу, сударь! На Кадевиля донес кто-то из вас троих.

– Вполне возможно, – ответил молодой разбойник.

– Может, вы?

– Боже милостивый, – возразил Семилан, – сударь, после подобного вопроса у меня есть все основания разгневаться…

Гонтран махнул рукой – в знак того, что ему все равно.

– …и оставить ваши слова без ответа, – продолжал Самазан.

– Молчание – знак согласия, – заметил Гонтран.

– Не всегда. Как бы там ни было, поверьте, если бы, кроме меня, донести на гренадера было бы некому, он до сих пор прятался бы в своем убежище и даже смог бы дожить там до глубокой старости.

– Вы даете мне слово чести?

– Да, даю.

– Значит, гренадера предали либо господин де Сентак, либо Мюлар.

– Сей вопрос, сударь, надо прояснить, – ответил Семилан. – Мы все чрезвычайно в этом заинтересованы и просто обязаны во всем разобраться.

– Правда ваша. Я поговорю с господином де Сентаком.

– Может, лучше спросить у полиции? – заметил бандит.

– Дело в том, что я никого там не знаю.

– Тем хуже, потому как если бы мы узнали имя доносчика, отпираться ему было бы бесполезно.

– Я повидаюсь с друзьями и мы примем то или иное решение.

– Что же теперь с этим бедным гренадером сделают? – спросила Эрмина, хранившая молчание, пока Семилан и Кастерак обменивались этими притворно любезными фразами.