– Хозяин, вас спрашивают представители закона.
– Представители закона?
– Да.
– Ну так пригласи их сюда.
Мюлар повиновался.
На пороге салона тут же выросли три человека, облаченные в несколько тесноватые для них костюмы.
Свои шляпы они держали в руках, сюртук на одном из них был расстегнут и из-под него виднелась трехцветная перевязь человека, облеченного властью.
– Господа, – сказал он, – кто из вас господин де Сентак?
– Это я, сударь.
– Попрошу следовать за мной.
– Я что, арестован?! – взорвался саиль.
Эрмина выпрямилась и встала во весь рост. Кастерак, который если и удивился, то не сказать, чтобы очень, ждал дальнейших объяснений.
Что же до Семилана, то он чувствовал себя очень неуютно. Он знал Сентака достаточно хорошо, чтобы понимать – тот без колебаний погубит бандита, если это хоть как-то сможет поспособствовать его собственному спасению.
Одна лишь Маринетта испытала в душе что-то вроде облегчения.
– Нет, сударь, я не собираюсь вас арестовывать, полиция не верит выдвинутым против вас обвинениям, – ответил комиссар полиции.
– Каким еще обвинениям?
– Некая женщина утверждает, что вы хотели ее убить.
– Это какое-то безумие!
– Перед тем как предпринимать действия, способные ограничить вашу свободу, следователь, желая вас выслушать, поручил мне передать вам приглашение явиться к нему в кабинет.
– Тогда к чему вся эта помпа? Зачем вам понадобились эти два человека, да еще торжественная перевязь впридачу?
– Я был вынужден предъявить ее в качестве подтверждения моих полномочий после того, как ваши слуги оказали мне самый дурной прием.
– С их стороны, сударь, это было ошибкой.
Комиссар полиции шагнул вперед, обратился к Эрмине и сказал:
– Успокойтесь, мадам. Это простая формальность, но господин де Сентак должен ее соблюсти. Судья, который его ждет, убежден, что это обвинение – не более чем средство, к которому девица Кадишон прибегла, чтобы выиграть время.
– Вы, случаем, не о мадам Кадевиль говорите? – спросил Кастерак.
– Да, она действительно назвалась так.
– И имеет на это полное право, потому как является женой гренадера Жана-Мари.
– В глазах церкви – да.
– Какая разница, если они женаты?
– С точки зрения закона, их брак недействителен, – сказал комиссар. – Впрочем, я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать этот факт, а чтобы попросить господина де Сентака следовать за мной.
– Я еду с вами, господа. Мюлар, заложи экипаж.
– У нас есть свой, – возразил комиссар.
– Хорошо, сударь, воспользуемся им.
Сентак раскланялся с гостями жены и решительным шагом направился к двери. Уже переступая порог, он повернулся к Кастераку и сказал: – Вы были правы, сударь, человек не должен оставлять без ответа выдвинутые против него обвинения.
И вышел.
– Что с ним теперь будет? – спросила Эрмина, когда его шаги удалились.
– Ничего, мадам, – ответил Кастерак.
– Ха! – добавил Семилан. – Неужели вы не понимаете, что Кадишон выдумала все это, чтобы привлечь внимание общества к ее судьбе и, как сказал комиссар, чтобы выиграть время. Следователь настолько не верит словам жены гренадера, что вызвал вашего супруга к себе, чтобы за каких-то четверть часа все прояснить.
Эрмина хранила молчание.
– А теперь, мадам, позвольте мне удалиться, – добавил бандит, – я пойду к дворцу правосудия и буду там дожидаться господина де Сентака. |