Опера разместились так, чтобы после их вопросов человеку, отвечая, пришлось вертеть головой то вправо, то влево. После этого Саморуков стал крутить в руке часы, а Игорь защелкивать и снова открывать наручники. Это тоже не добавляет допрашиваемому субъекту ни уверенности, ни возможности сосредоточиться.

— Где живете? — спросил Стариков.

— В городе, — ответил задержанный.

— В каком? — поинтересовался Саморуков.

— В этом.

— Тогда, наверное, нужно просто адрес сказать, не правда ли? — заметил Стариков. — Вас ведь не в Суринаме задержали, да?

— Я на улице Ломоносова живу. В доме номер семьдесят.

— Еще бы квартиру узнать, — заявил Саморуков.

— Восемь.

— Все правильно, — объявил Стариков. — Все сходится. Квартира номер восемь.

— Что сходится? — спросил мужик. — Что может сойтись?!

— Да вы не нервничайте. Может, вам дать бланк, и вы нас допросите по всем правилам? Вы будете спрашивать, а мы отвечать. Когда мы захотим что-либо узнать, вы нам скажете: «Может, вы рот закроете, поскольку здесь спрашиваю я?»

Мужик понял и обмяк. Он решил молча дожидаться разгадки тайны своего задержания.

— Как давно вы знаете Вирта?

— Какую вирту?..

— Андрея Вирта, — уточнил Стариков. — Вы ведь двадцать восьмого мая последний раз с ним виделись.

Никитин понял, что Игорь прокололся. Не нужно было называть число. Если мужик знает Вирта и поймет, что его прижали, то он назовет любое число до двадцать восьмого. Тогда все будет в порядке. Можно крутить его дальше с надеждой на перспективу. А сейчас он станет бодаться до последнего, уверяя всех в том, что Вирта не знает, потому что на него конкретно пытаются повесить убийство, а не знакомство.

— Понятия не имею, о ком вы говорите. Я не знал никого с фамилией Вирт…

«Стоп!» — сработало в голове у Саши.

— А почему «знал», а не «знаю»? — Он вонзился глазами в переносицу мужика.

— Не знал до сегодняшнего момента. Впоследствии, может быть, узнаю.

— Тогда что вы делали в его квартире двадцать восьмого мая?

— Назовите адрес! Я много где бываю. Может, и был где-то двадцать восьмого мая, но я ведь не обязательно должен знать, кто там проживает.

— То есть? — удивился Саморуков.

— Вы кем и где работаете? — уточнил вопрос Никитин.

— Я опросом общественного мнения занимаюсь. От мэрии города. Вы вообще понимаете, что мое задержание и все эти разговоры незаконны? Я ведь буду жаловаться.

— Ваше полное право. — Черников согласно кивнул. — За пять лет работы в этом отделе я не помню ни одного человека, который уходил бы из этого кабинета без подобного обещания. Отдел все еще стоит, а я продолжаю в нем работать. Недавно звание генерал-полковника получил.

Никитин написал на листке блокнота: «Срочно тащи сюда старуху для опознания» и незаметно передвинул его Черникову. Тот скосил глаз, поднялся и вышел.

Через две минуты он уже выводил свою «Тойоту» на дорогу.

Вероника Бородулина сидела в своем кабинете за столом. Напротив нее разместился начальник следственного комитета города и листал уголовное дело по факту убийств Вирта и девушки на базе «Сибирьдальпромрыба». Он так же, как и Никитин, переживал за свою подопечную. Дать ей такое сложное дело было именно его сознательной инициативой.

Валерий Марченко был из тех людей, которые придерживаются нестандартных форм натаскивания подчиненных.