Вячеслав покачал головой.

— Неверная постановка. Согласно приказу вашего атамана ты нас сопровождала, цитирую дословно: «для солидности». Не охраняла. В случившемся нет твоей вины, — ровным, невыразительным тоном произнес юноша и, сделав паузу, договорил: — Наоборот, я должен тебя поблагодарить за помощь Анне. Если бы не ты, ее сейчас не было бы в живых. За мной долг, Малина Федоровна.

— Но… — Лина потерянно покрутила головой, но почти тут же собралась, нахмурилась и, глубоко вздохнув, решительно, каким-то совершенно мужским жестом рубанула ладонью воздух. — Мы поговорим о долгах на нашей базе! Слышишь? Обязательно!

— Как скажешь, — индифферентно кивнул Вячко. — Спасибо за информацию о сестре. Жду звонка вашего атамана. До связи.

Ошеломленная девушка не успела ничего ответить. Экран коммуникатора погас, и Вячеслав, на миг задумавшись, откинул сжимаемую в ладони деревяшку, которую так и не успел зажать зубами, прежде чем отключить «отстраненность». Вместо этого он поднялся на ноги и, шагнув к столу, принялся перетряхивать имеющуюся у него амуницию.

До следующего сеанса связи у него больше четырнадцати часов, точка и время рандеву не определены, а значит, образовавшееся свободное время можно потратить с большей пользой, чем сидение на пятой точке в попытках справиться с накатывающим валом эмоций. К тому же расчет вероятностей дает большой шанс на то, что время пребывания под техникой можно увеличить за счет ожидаемых облегчения и радости от полученных новостей о сестре. И это хорошо.

В состоянии «отстраненности» от принятия решения до его воплощения в жизнь много времени не проходит. Нет сомнений, нет раскачки. Порядок действий определен, и организм, как хорошо отлаженный автомат, принимается за исполнение составленного плана. По пунктам, четко и без ненужных метаний. Это потом все колебания и неуверенность одновременно нахлобучат избавившийся от тяжкой техники разум. Моменты сомнений сольются в единый адреналиновый поток, накроют приступом паники, на смену которому придет норадреналиновая ярость, густо замешанная на кортизоле и тестостероне, ударит в голову алой волной, и весь этот коктейль вывернет организм наизнанку. Но это будет потом, а сейчас…

Руки чуть подтянули ремни и без того плотно подогнанной разгрузки, скользнули по подсумкам, проверили, как выходит из ножен матовый короткий нож, легко ли вынимается из кобуры «Беррер», пробежались по набитым магазинам… Под правую ладонь скользнул модернизированный АКТ, и пальцы уверенно перевели направляющие кольца автомата в режим дозвуковой стрельбы. Готов.

В наступившей темноте, да на окраинных улочках Пернау, где сроду не было ни одного фонаря, рассмотреть скользящую вдоль глухих заборов небольшую тень было почти невозможно. Если не использовать спецтехнику или продвинутую сенсорику, конечно; но кому это нужно в районе, заброшенном со времен Большой замятии? Правильно, совершенно никому, чем Стрелков и воспользовался.

А вот оказавшись поблизости от владения Баумов, расположенного пусть и не в центре города, но во вполне респектабельном районе, Вячку пришлось осторожничать. Здесь уже не было проблем ни с уличным освещением, если можно так назвать один фонарь на два перекрестка, ни с фиксаторами. Последние, кстати, доставляли куда больше беспокойства идущему в гости к бывшему учителю Стрелкову, нежели тусклые фонари. Хорошо еще, что видимые Вячком зоны контроля натыканных у ворот и калиток сенсоров оказались невелики, их радиус не превышал пяти метров; ну так устройства-то по сути бытовые, что с них взять? Впрочем, с задачей фиксации всего происходящего вблизи от частных владений они справлялись, а большего их хозяевам и не нужно. Да и натыканы они были довольно часто.

Именно из-за них скольжение в темноте вдоль высоких заборов Вячеславу пришлось сменить на наглый ход по центру улицы, прямо посреди проезжей части, куда не дотягиваются зоны контроля домашних фиксаторов.