И вот уже над опушкой леска в чистое темнеющее небо поднимается жирный чад сожженной техники, а казавшаяся такой легкой добычей спасплатформа удаляется прочь.

— Не скажи, — покачала головой Ольга, выслушав презрительное фырканье Милы. — Разбойнички нам, конечно, попались небогатые, но умные. Не ты ли только что их генератор помех в кузов грузила? То-то! Если бы не идея Жорика с заменой прежнего «москита» на «Сквозняк», мы эту засаду и за сотню метров не разглядели бы. А им одного удачного выстрела той самоделки хватило бы, чтобы пробить броню нашей малышки, и кто его знает, как тогда дело обернулось бы.

— Девчонки, Кирилл сообщение прислал! — Довольная Елизавета ввинтилась в разговор Бестужевой и Громовой.

— Ну? — с нетерпением откликнулась Лина.

— Анна в операционной. Заряды оказались «пустыми», Осип Михайлович их уже извлек, — протараторила рыжая. — Задета ключица, но это не страшно, на заживление уйдет всего три-четыре дня интенсивной терапии. А вот со вторым зарядом сложнее, он прошил легкое и сломал ребро, но тут доктор велел передать тебе свою благодарность: эфирный фиксатор, говорит, применила правильно и вовремя. Ну и с «пробкой» хорошо придумала, пневмоторакса удалось избежать. В общем, там проблема только с заживлением. Ткани нежные, контроль нужен постоянный, во избежание осложнений. Но за неделю обещает поставить девочку на ноги.

Лина, слушавшая подругу, вытянувшись в струнку от напряжения, облегченно вздохнула, расслабленно расплылась в кресле и, почти незаметно улыбнувшись, ушла в себя. Да так основательно, что не обратила никакого внимания на замечание Елизаветы о том, что по возвращении Кирилл обещал устроить ей основательную головомойку. Плевать!

— М-да, кто бы мог подумать, что этот ангелок только что накрошил в мелкую паленую стружку два броневика и отправил на тот свет их экипажи? Лиза, свяжись с Вячеславом, успокой парня, а то ведь он там «с нервов» может войну устроить. Разнесет еще этот Пернау ко всем чертям и сам поляжет. Что потом его сестре скажем? — произнесла Ольга, задумчиво глянув на продолжающую чему-то улыбаться Лину. Но тут же тряхнула головой и вновь переключила внимание на ухабистую дорогу. Это Кириллу пара тысяч километров, оказывается, не расстояние. А им до базы еще ползти и ползти.

— Сделаю, — отозвалась рыжая и тут же принялась что-то набивать на своем коммуникаторе.

Обещанные наемницей «минут сорок» растянулись для Вячеслава в целую вечность, немую, тягучую… и тяжкую. Он не помнил, как ушел с площади перед ратушей, как пробирался через полгорода и как вообще оказался в подвале, куда еще недавно стаскивал все, что могло пригодиться ему и сестре для побега… и в котором сейчас было так же пусто, как в голове самого Вячка. В себя юноша пришел, уже сидя за столом и сжимая в руке коммуникатор, с которого не сводил взгляда. Шок. Так, наверное, определил бы состояние юноши любой врач и оказался прав. Почти.

Там, у ратуши, увидев, как падает наземь его сестра, заливая ступени своей кровью, Стрелков, в попытке сбежать от накатившего ужаса, использовал технику, которую зарекался применять с той ночи, когда устроил «побег» Ирмы и Адама. Прием, названный им «отстраненностью», Вячко придумал давно в поисках способа скрыть свои эмоции от любопытной сестры-эмпата с развивающимся Даром. Один из многих провальных экспериментов, можно сказать. Провальный, если бы не один весьма интересный побочный эффект, поменявший минус на плюс… в определенном смысле.

«Отстраненность» помимо глушения эмоций, дарила уверенность.