Как на грех, мне именно в тот день выдали зарплату. Я полетела в «Елисеевский» и накупила вкусного, того, что давно уже не позволяла себе. В кошельке осталось всего два рубля, но это меня не пугало. Впереди маячило богатство.

Через неделю жена Генриха сообщила мне:

– Он уехал, будет через девять дней!

Следующие два месяца я безуспешно отлавливала его, он просто испарился. Наша встреча произошла совершенно случайно, на выставке, которую открыл один из музеев. Явившись в качестве корреспондента на вернисаж, я обнаружила в зале Генриха, торжественно разрезавшего ножницами красную ленточку.

Улучив момент, я дернула его за рукав.

– А, деточка! – обрадовался Генрих. – Что же ты не звонишь?

– Но вас никогда нет!

– Глупости!

– Как насчет моей работы? – робко поинтересовалась я.

– То место уже занято!

Я чуть не заплакала:

– Вот досада!

– Сама виновата! Не нашла меня, вот я и решил, что необходимость в службе отпала.

Из моих глаз закапали слезы.

– Ерунда, – стал утешать меня Генрих, – устрою тебя на лучшее место! Триста пятьдесят рубликов в месяц? Пойдет?

Я молча смотрела в его простовато‑хитрые глазки. Наконец‑то до наивной «чукотской» девушки дошло: помощи ждать неоткуда.

– Позвони через десять дней и выйдешь на службу, – деловито закончил тот, кто считался папиным другом.

Я молча двинулась к двери. Похоже, в этой жизни нельзя никому верить, и ничего ни у кого просить не надо.

– Груня, – раздалось за спиной.

Я обернулась. С выражением отеческой заботы на лице, Генрих сунул мне в руки десять рублей.

– Ты купи своему мальчику фруктов, – сказал он, – детям нужны витамины!

В полной прострации я спустилась в метро и села на скамейку. Жизнь казалась конченой. Ни денег, ни работы, ни помощи, ни мужа… Чувство страшной безысходности охватило меня. Я встала, подошла к краю платформы и заглянула в черную дыру. Прыгнуть под поезд – и все закончится, больше не могу бороться с обстоятельствами. Если сказки про тот свет правда, значит, я встречу там папу и снова стану счастливой.

По ногам пробежал сквозняк, состав вырвался из тоннеля. Я отшатнулась от края платформы. Господи, страшно‑то как, и потом, наверное, больно погибать под колесами. Может, купить водки, выпить и рухнуть на рельсы? Не хочется мучиться перед кончиной, но и жить больше, не могу.

Наверное, с полчаса я маячила у края платформы.

Дело происходило на станции «Киевская»‑кольцевая, народу кругом колыхалось море. С каждой минутой мне становилось все хуже и хуже, и наконец с мыслью «Пора» я встала у того места, где из тоннеля вылетает поезд, зажмурилась, вздохнула и… почувствовала, как сильные руки резко отдергивают меня в сторону.

– Ты что придумала? – гневно спросила абсолютно незнакомая женщина лет пятидесяти. – С ума сошла?

Я тупо мотнула головой:

– Нет.

– Из‑за любви, что ли? – вздохнула она.

– Нет.

– Что случилось‑то?

Как было объяснить ей? Да и не хотелось заводить разговор.

– Ты замужем? – не отставала спасительница.

– Нет.

– Дети есть?

– Да, мальчик семи лет.

Внезапно на мою щеку обрушилась пощечина.

– Ты дрянь! – заявила незнакомка. – А ребенок? Представляешь, каково жить в детском доме? Сволочь. Иди домой.

Я очнулась. Господи, я совсем забыла про Аркашку! Лицо горело огнем, но я была благодарна тетке, спасшей мне жизнь.