– Спасибо, – пролепетал язык, – сама не знаю, что на меня нашло, спасибо, что остановили.

Лицо женщины разгладилось, она поправила на мне кофточку и сказала: Вот и ладно, беги к сыночку, заждался маму. Ты знай, из каждого безвыходного положения обязательно найдется два выхода.

Я не знаю, как звали ту женщину, она спасла незнакомую девушку от смерти и растворилась в толпе, но последняя сказанная ею фраза осталась со мной навсегда. С тех пор я абсолютно уверена, безвыходных положений не бывает, просто никогда не надо сдаваться.

На дрожащих ногах я пошла к вагону, продолжая сжимать десятирублевку, которой откупился от меня Генрих. Внезапно на меня накатила злость, я швырнула ассигнацию на платформу и вскочила в поезд. Спасибо, нам не нужны подачки, я сильная, железная, стальная, каменная, сама справлюсь со всеми обстоятельствами, выращу сына, получу работу, и все у меня обязательно будет хорошо.

К этому же периоду относятся и первые мои попытки стать писательницей. К перу меня тянуло всегда. С раннего детства я сочиняла рассказы, а в двадцать пять лет замахнулась на повесть, криминальную. Наваяла детектив и отправилась в журнал «Юность».

Меня там весьма любезно приняла редактор из отдела прозы и велела оставить рукопись. Через какое‑то время последовал ответ:

– Бабы детективы не пишут, лучше создавай произведения о производстве, или работай, как Людмила Уварова, в жанре городского романа.

Я решила не сдаваться и пошла на третий этаж нашего подъезда, где жил писатель Попов. Попав к нему в кабинет, я сразу взяла быка за рога и попросила:

– Дядя Володя, дайте совет, о чем лучше писать?

Владимир Федорович оживился чрезвычайно:

– Конечно, о сталеварах, детка. Всю жизнь я воспеваю работников мартена и очень хорошо живу.

С невероятным энтузиазмом Попов рассказал мне, как устроена доменная печь, и я быстренько создала повесть, которую тоже оттащила в «Юность». Та же редакторша приняла ее у меня. Примерно через месяц она, вызвав меня к себе, сердито сказала:

– Уноси эту лабуду!

– Но почему?

– Я уже сказала: криминальный жанр не для женщин!

– Перед вами производственный роман! – воскликнула я. – О сталеварах!

Редактор покраснела и прошипела:

– Груня, на пятьдесят седьмой странице твоего опуса директор завода падает в кипящий металл, на восемьдесят девятой его жена выбрасывается из окна, а потом ее сын начинает поиски убийцы. И мне все равно, что сюжет крутится вокруг победы в соцсоревновании.

Я ушла из «Юности» страшно расстроенная. Значит, не судьба мне стать писательницей, я могу придумывать только детективные сюжеты.

Потом произошло событие, сильно изменившее привычный ход мой жизни.

Как‑то раз я, собираясь домой, увидела, что одна из наших курьерш, Наташа, плачет в дежурной комнате.

– Хватит сырость разводить, – сказала я. – Что случилось?

Наташка хлюпнула носом:

– Мне жить негде, из дому выперли.

Честно говоря, ее родственников можно было понять. Наталья отличалась редкостной безголовостью и детским эгоизмом. Еще она любила выпить, таскалась по мужикам, лихо курила, ругалась, словом, совсем не походила на нежную тургеневскую барышню. Но жить‑то ей где‑то надо было!

Я посмотрела на зареванную Наталью и вздохнула:

– Пошли, у меня своя квартира, будешь спать в холле на раскладном диванчике.

Так мы стали жить вместе, вечно озабоченные поиском денег.

Подработать пытались изо всех сил. Я мыла полы в стоматологической поликлинике, расположенной на улице Усиевича, бегала на почтамт, там давали мне разматывать пуки бечевки, выгуливала чужих собак… Наташка носилась по подъездам с ведром и тряпкой.