– И сейчас?

– Сейчас нет, наверное. Понятно, что я с тобой пошла поболтать. Им это неинтересно.

– Тогда не вижу больших сложностей. Из этой пещеры два выхода. По‑моему, гномы находятся там, – Элли махнула рукой в сторону, откуда пришла Фин. – Так что можно выйти через дальний конец, и все. Если ты знаешь дорогу в Дун Дондр, конечно.

– В общих чертах. Здесь недалеко, уж как‑нибудь найду... А у того выхода Балрокзор охрану и в самом деле не выставил, у него людей не слишком много.

Они вновь ненадолго умолкли, и поскольку было непохоже, что у Элли остались в запасе конструктивные идеи, Фин решила обобщить услышанное:

– Значит, я сейчас от всех сбегаю, пробираюсь в Дун Дондр, ненавязчиво сдаюсь в плен и жду там с остальными, когда придут спасатели. Так?

В виде сухой выжимки план Элли почему‑то не очень понравился, но она лишь молча его подтвердила.

– Интересно, как все‑таки Балрокзор с черными справится? – задумчиво проговорила Фин. – Сильно он врет или нет – не знаю, но проблема действительно есть. И что насчет светоносцев?

– Знаешь, тут я ничего сказать не могу. Не разбираюсь я в этих делах. Но сдается мне, навряд ли мы придумаем, как все устроить, лучше, чем Балрокзор. Главное, чтоб у него возникло желание действовать, а там пусть уж он сам решает. В одном не сомневаюсь: как только я ему скажу, куда ты отправилась... – В этот момент Фин пробурчала нечто нечленораздельное, и девушка переспросила: – Чего?

– Да ничего. Как бы он тебе голову, не дослушав, не открутил.

– А может?

– Вообще‑то может. Но скорее всего не станет. В любом случае, вали все на меня!

– Хорошо.

Тут они замолчали в третий и последний раз, а спустя пару минут Фин встала, потянулась, разминая руки‑ноги, и совершенно буднично сообщила:

– Ну, а чего ждать тогда? Пойду я.

Элли на мгновение захотелось обнять ее, сказать что‑нибудь теплое, но в итоге она только кивнула:

– Давай!

* * *

«Все слишком просто... Все слишком просто... Да нет, все слишком сложно!» – выдав сию содержательную мысль, дракон Рандорф, чья огромная туша привычно обвивала трон Черного в Цитадели Мрака, едва заметно дернул кончиком хвоста, и искушенному наблюдателю это наглядно показало бы, что исполняющий обязанности Властелина Тьмы находится в дурном расположении духа. А именно: крайне раздражен и нервничает. В силу преклонного возраста и, скажем прямо, обострившейся в последние годы природной лени Рандорф всячески избегал шевелить чем‑либо кроме извилин, и в данном контексте подергивание хвостом – жест весьма символический – могло быть истолковано единственным образом.

Между тем, если бы тот же наблюдатель попытался проникнуть в причины снедавших старого дракона тревог, то пришлось бы ему нелегко, ибо на первый взгляд день этот шел привычным чередом. С утра Рандорф ознакомился со свежими донесениями (среди которых был и рапорт Нимрааза, прослушанный без всяких эмоций), разобрался с насущными проблемами, связанными с обострением политической ситуации на юге и востоке, затем плотно потрапезничал и предался степенным послеобеденным размышлениям. Ничто, как говорится, не предвещало...

Но, повторюсь, так все выглядело лишь со стороны. На деле новости из Дун Дондра сразу вызвали у Рандорфа неприятные ощущения, к которым вполне применимо редчайшее для драконов слово – смятение. Более того, Рандорф намеренно отложил анализ проблемы в надежде, что все само собой утрясется и рассосется хотя бы в его собственной голове. Не вышло, о чем ясно свидетельствовала мысль, приведенная нами выше, и старый дракон, признав, что легких путей не будет, взялся за анализ ситуации всерьез.

"Итак, все получилось легко.