В данном случае соответствующая боевая единица свой выход не проворонила, и Фин, едва выпрямившись и переведя дух, получила сильнейший удар между лопаток, в результате которого вверх тормашками полетела на землю. От немедленной смерти ее спас лишь выработанный бесчисленными поколениями гномов рефлекс: никогда не выпускать из рук топор. Когда сбивший ее с ног оборотень накинулся на уже вроде беззащитную жертву, она сумела извернуться и полоснуть врага лезвием по брюху. Волколак выбыл, но это был последний успех гномихи, по сути ничего не менявший. Подняться на ноги она не успела, а лежачего и обычные‑то волки завсегда разорвут... Короче, когда через пару секунд Фин обнаружила прямо перед собой клыки, готовые вонзиться в горло, ей пришлось‑таки выпустить оружие и попытаться задержать их голыми руками. Параллельно этому одна пара челюстей с хрустом сомкнулась на щиколотке, другая впилась в предплечье, еще несколько были на подходе и... Тут, как всегда происходит в правильных сказках, пришла подмога.

От описанной выше ноты, покорившейся лишившемуся хвоста волколаку, на дубе проснулись все (на вязе, впрочем, тоже, но это на процесс не влияло). Причем, как ни странно, быстрее и лучше прочих вник в происходящее Джерри. Однако в силу отсутствия стремления к какому бы то ни было риску все его действия ограничились философской констатацией: «Похоже, кому‑то настал звездец!» Волшебник тоже сообразил, что гномья принцесса рухнула с дуба в самом прямом смысле, но постсонный синдром и сильнейшая досада от совершенной оплошности не давали сосредоточиться. Луна давно зашла, внизу ни зги не видно, и что делать? Жахнуть молнией наобум? А ну как по своим засандалишь – от такого позора вовек не отмыться! Попытка же наспех колдануть освещение результата не дала – заклинание не особо сложное, но требует определенной аккуратности, а Бьорн там что‑то с последовательностью компонентов напутал. Словом, пока волшебник таращился в темноту, как филин, секунды бежали. И уже в который раз роль первого плана в критический момент пришлась на долю Бугая. Нет, он не вышел за рамки привычного репертуара – запрягал долго, – но зато как поехал...

Приняв некое решение, Бугай одним движением разорвал веревки, которыми дисциплинированно привязал себя к веткам, а следующим спрыгнул вниз, несмотря на то, что точку приземления даже примерно не видел. Но ему по‑честному повезло. Мало того, что он оказался на ровной поверхности и устоял на ногах, так еще совсем рядом с местом, где волколак уже начал грызть гномиху.

Бугай все равно практически ничего не различал, но, к счастью, в драке не питал склонности к тактическим изыскам. Вижу – бью, мало – добавлю, в таком ключе...

Первым в поле зрения Бугая угодил оборотень, вцепившийся в ногу Фин. Это был наш бесхвостый дружище, и вот ему сегодня по‑настоящему не перло. Получив мощный пинок в многострадальную пятую точку, он надолго утратил всяческие представления о реальности... Следующим оказался не самый осторожный волколак, который, заметив нового противника, решил без затей прыгнуть и сбить его с ног. Бугай действовал внешне неторопливо, не слишком грациозно, но факт остается фактом: поймал оборотня прямо в прыжке. Одной рукой за горло, второй под брюхо. Волколак, конечно, дергался, извивался, щелкал челюстями, и это Бугаю мешало. Пришлось перевернуть тело прямо в воздухе и с силой хряснуть спиной о колено. После этого можно было исполнить первоначальное намерение: поднять затихшего (что не удивительно, со сломанным‑то позвоночником) волколака над головой и с размаху швырнуть в кучу, копошившуюся вокруг Фин.