— Объяснитесь.

— Ни один бандит не нанесет жертве тридцать девять ударов, ему достаточно одного — в сердце. Он мог также перерезать горло женщине и сразу уйти, пока никто его не увидел. Он не захочет пачкаться в крови. Тот, кто напал на Марту Табрам, — настоящий психопат.

— Но такие встречаются среди уличных банд, — Уоррену очень нравится идея с местью сутенеров. — Давайте пока что будем придерживаться этой версии, инспектор.

— Конечно, сэр, — Суонсон не спорит.

— Очень хорошо. Теперь по поводу прессы — мне бы не хотелось видеть в газетах нелепые сплетни, касающиеся этого дела. Что-то неизбежно просочится, но вы должны всеми силами препятствовать распространению слухов. Пусть ваши люди наблюдают за местными уголовниками, и если наша догадка верна, то очень скоро кто-то из них проболтается об этом убийстве. Поэтому не стоит поднимать шум, мы ведь не хотим спугнуть их…

Суонсон вынужден согласиться. В конце концов, Уоррен может быть прав, от бандитов из Уайтчепела можно ожидать чего угодно.

— Я лично не вижу ничего удивительного в смерти этой женщины, учитывая образ жизни, который она вела, — заканчивает Уоррен. — Но даже последние из этого отребья — британские подданные, а пресса в наше время совершенно отбилась от рук!

Негодование Чарльза Уоррена вполне объяснимо. Трагическая смерть Марты Табрам, преподнесенная соответствующим образом, могла стать еще одним камнем, брошенным в лондонскую полицию…

В 1840 году, когда полковник Уоррен появился на свет, полиция Лондона существовала всего лишь одиннадцать лет. Британское общество отчаянно сопротивлялось созданию этого общественного института, полагая, что он нарушит ее исконные права и свободы. И только в 1829 году сэр Роберт Пил сумел убедить парламент в необходимости создания полицейского управления для борьбы с многочисленными правонарушениями и преступлениями. До того времени в Лондоне розыском преступников занималась речная полиция Темзы и патрули с Боу-стрит — малоэффективная и коррумпированная служба, основанная в восемнадцатом веке писателем и политиком Генри Филдингом.

К 1888 году фигура констебля в шлеме с брунсвикской звездой (форма полиции нарочно была продумана таким образом, чтобы она отличалась от военной) стала неотъемлемой частью британских улиц, но уважением у граждан империи ни эта фигура, ни полицейский аппарат в целом, увы, не пользуются. Честные лондонцы продолжают смотреть свысока на служителей закона и никогда не упускают случая позлословить по поводу нерасторопных и туповатых констеблей.

Впрочем, два года тому назад вступление сэра Чарльза Уоррена на пост главного комиссара сопровождалось хвалебными отзывами консервативной «Таймс». Чарльз Уоррен, сын генерал-майора Уоррена, соратника Веллингтона, был удостоен ряда высоких наград за службу в колониях. Он командовал кавалерией в Кафрской войне в Африке в 1878 году, а спустя четыре года расследовал в Египте исчезновение экспедиции профессора Палмера. Все члены экспедиции были убиты пустынными бандитами; восьмерых из них Уоррену удалось захватить и казнить, что принесло ему целую россыпь наград от английского и египетского правительств. Чарльз Уоррен вне очереди получает звание полковника, а в 1883 году посвящается в рыцари и становится рыцарем-командором орденов Святого Михаила и Святого Георгия. Наградами были отмечены и его заслуги по подавлению беспорядков в колониях, причем действия сэра Уоррена в этих случаях были не только эффективными, но и максимально гуманными. У министра внутренних дел Хью Чайлдерса, предложившего в 1886 Уоррену пост главного комиссара столичной полиции, не было никаких причин сомневаться в своем выборе.