Но в это время участковый, роясь в большом сундуке, воскликнул:

   — Есть, товарищ следователь! Вот посмотрите.

   Он извлёк отрез зеленого драпа, точно такого же, как пропавший. Измерили. В куске было три метра.

   — Откуда у вас этот отрез? — спросил я.

   От волнения Анна Ивановна стала заикаться.

   — Коля… Муж… Купил…

   — Когда?

   — Недавно. Во вторник, когда в Ростов за товаром ездил…

   Мы переглянулись с участковым уполномоченным.

   — Утром мы поругались. Не очень чтоб шибко, но он так хлопнул дверью…

   — рассказывала Анна Ивановна. — Ночью вернулся поздно, усталый, к щам не притронулся, лёг спать… На следующее утро встал, глаза виноватые. «Погорячился я, Нюра, —говорит. — Ладно, хватит нам грызться. Я вот что тебе купил». И даёт мне этот отрез. «Пальто справь, — говорит. — А то в телогрейке небось стыдно уж ходить…» Ну, я, конечно, обрадовалась. Не очень-то Николай обо мне заботился…

   На следующий день я вызвал Самыкина. Он тоже утверждал, что купил драп в универмаге в Ростове, когда ездил с Кривелем на базу.

   Пришлось ехать в этот универмаг. Я предъявил продавцам в отделе тканей фотографию Самыкина и образец драпа, найденного у него дома. Драп такой в магазине действительно продавали. А вот Самыкина продавцы припомнить не могли.

   Неужели он опять сказал неправду, как и про разъезд?

   Райком партии поручил мне прочитать в железнодорожном клубе лекцию «Об охране социалистической собственности». И вот, придя в очередной раз в больницу проведать Бекетина, я решил посоветоваться с ним, как это сделать поинтереснее.

   — Поменьше общих рассуждений и прописных истин, — посоветовал мне Илья Николаевич. — Покажи лучше на конкретных делах…

   Народа в клубе собралось много, в основном молодёжь. Я отнёс это за счёт того, что после лекции должны были состояться танцы. И особого интереса к лекции не ожидал. Однако я ошибся. Слушали внимательно. Наверное, потому, что я рассказывал о делах, расследованных в нашем районе, о людях и местах, известных присутствующим. Под конецмне задали несколько вопросов. В частности, в одной записке спрашивали, имеются ли у нас нераскрытые преступления. И тут меня осенила мысль рассказать об истории с пропажей драпа. Что я и сделал, попросив тут же, если кому-нибудь что-либо известно об этом, сообщить в прокуратуру.

   Но, увы, на этот призыв никто из зала не откликнулся. А я почувствовал даже какую-то неловкость: чего доброго, подумают, слабак, не может раскрыть такое простое преступление, о помощи просит…

   И надо же такому случиться! Когда я уже одевался, ко мне подошёл парень лет двадцати.

   — Мне кажется, я могу вам помочь, — сказал он. — Я видел человека, который украл драп.

   — Как? — От неожиданности я растерялся.

   — Почти так же близко, как вижу вас.

   — Когда, где? — спросил я.

   — Около разъезда Восточного, в тот вторник, о котором вы говорили.

   — А подробнее?

   — Понимаете, я здесь на практике. Сам учусь в железнодорожном техникуме. Мы с Соней Белошапко — она тоже из нашей группы — в тот вечер были возле разъезда.