|
А впрочем, легкое сходство есть… И это сходство еще раз заставило меня сожалеть о постепенном сглаживании национальных различий… Ах, если бы был Сосо!..
22 ноября Как явствует из достоверных сообщений: Ерофеев на протяжении всего первого семестра был на редкость примерным мальчиком и, прекрасно сдав зимнюю сессию, отбыл на зимние каникулы. Не то суровый зимний климат, не то "алкоголизм семейных условий" убили в нем "примерность" и к началу второго семестра выкинули нам его с явными признаками начавшейся дегенерации. Весь февраль Ерофеев спал и во сне намечал незавидные перспективы своего прогрессирования. С первых же чисел марта предприимчивому от природы Ерофееву явно наскучило бесплодное "намечание перспектив", ‑ и он предпочел приступить к действию. В середине марта Ерофеев тихо запил. В конце марта не менее тихо закурил. Святой апрель Ерофеев встречал тем же ладаном и той же святой водой, ‑ правда, уже в увеличенных пропорциях. В апреле же Ерофеев подумал, что неплохо было бы "отдать должное природе". Неуместное "отдание" ввергло его в пучину тоски и увеличило угол наклонной плоскости, по которой ему суждено бесшумно скатываться. В апреле арестовали брата. В апреле смертельно заболел отец. Майская жара несколько разморила Ерофеева, и он подумал, что неплохо было бы найти веревку, способную удержать 60 кг мяса. Майская же жара окутала его благословенной ленью и отбила всякую охоту к поискам каких бы то ни было веревок, одновременно несколько задержав его на вышеупомянутой плоскости. В июне Ерофееву показалось слишком постыдным для гения поддаваться действию летней жары, к тому же внешние и внутренние события служили своеобразным вентилятором. В начале июня брат был осужден на 7 лет. В середине июня умер отец. И, вероятно, случилось еще что‑то в высшей степени неприятное. С середины июня вплоть до отъезда на летние каникулы Ерофеев катился вниз уже вертикально, выпуская дым, жонглируя четвертинками и проваливая сессию, пока не очутился в июле на освежающем лоне милых его сердцу Хибинских гор. Июльские и августовские действия Ерофеева протекли на вышеупомянутом лоне вне поля зрения комментатора. В сентябре Ерофеев вторгся в пределы столицы и, осыпая проклятиями вселенную, лег в постель. В продолжение сентября Ерофеев лежал в постели почти без движения, обливая грязью членов своей группы и упиваясь глубиной своего падения. В октябре падение уже не казалось ему таким глубоким, потому что ниже своей постели он физически не смог упасть. В октябре Ерофеев стал вести себя чрезвычайно подозрительно и с похвальным хладнокровием ожидал отчисления из колыбели своей дегенерации. К концу октября, похоронив брата, он даже привстал с постели и бешено заходил по улицам, ища ночью под заборами дух вселенной. Ноябрьский холод несколько охладил его пыл и заставил его вновь растянуться на теплой постели в обнимку с мечтами о сумасшествии. Весь ход ноябрьских событий показал с наглядной убедительностью, что мечты Ерофеева никогда не бывают бесплодными.
9 декабря О‑о‑о! Только последнее и нужно было этим пьяным скотам… Разом заговорили все: ‑ Э‑эттика! Одно слово заставляет меня изрыгать тысячи проклятий по адресу… гм… гм… гм… ‑ О‑о‑о‑о‑о!.. поддержите меня… иначе сей же секунд семья горлодеров, осмеливающихся произносить в приличном обществе это мерзкое слово, численно понесет урон!.. ‑ Господа! А я, между прочим, имею совершенно серьезное намерение детально изучить этику, дабы оградить себя впредь от случайных следований ее законам… ‑ Ах, господи, зачем толковать о таких неаппетитных вещах! Лично меня мучает один чрезвычайно любопытный вопросик… вот уже скоро 50 лет, как умолкли родовые стенания меня породившей!. |
