— Ты меня слышал? — с угрозой произнес Захар и туго сжал ворот рубашки на тщедушной шее инженера. — Повторить больнее?!

Марат перевел взгляд с неба на Воронцова.

— Не заставляй меня ломать тебе кости, — голосом, не допускающим сомнений, что именно так он и поступит, прохрипел Захар. — Где Диана? Где вы их прячете?!

Марат молчал. Спокойно глядел на Воронцова, не делал даже крошечной попытки вырваться из сильных рук.

Не очень понимая, что сделалось с трусливым недомерком, Захар приподнял его над капотом и, как следует, с грохотом, приложил обратно:

— Я же тебя убью, гаденыш! Буду бить, пока ты мне не скажешь!! Потом в реку выброшу и следов не найдут!!

— Начинай, — невозмутимо и внезапно произнес Марат. — Начинай. Бей. Бей!

— Ты что…, ополоумел? — без дураков, на самом деле растерялся Воронцов. — Я ж тебя здесь в котлету превращу…

— Давай. Валяй. Бей. Превращай. Что хочешь, делай… — Без малейшей боязни гаденыш говорил, смотрел на Захара прямо. — Ты можешь меня здесь в фарш превратить… Но Диану ты, урод… не получишь НИКОГДА.

Воронцов опешил окончательно. Даже ворот джинсовой рубахи отпустил.

Час назад этот же взгляд обещал ему, не пожалеть о смерти Дианы ни одной секунды. Марат брезгливо кривился, обзывал, давшую ему отставку девушку «секонд хендом»…

Теперь этот же взгляд, без тени сомнения обещает умереть, но не отдать сопернику Дианы.

«Он что ненормальный?! — растерялся Воронцов. — Когда он врал?! Когда грозился дать команду закопать Диану и отца живьем?! Или сейчас?! Когда собирается сдохнуть в мучениях, но не выполнить приказа?!»

Почувствовав, что хватка ослабела, Марат покрутил шеей, усмехнулся — очень уж спокойно, даже свысока, не взирая на положение, — и произнес:

— Ты можешь меня здесь на куски порезать, чепушила, но Диану ты не получишь. Даже мертвой. Если я не позвоню в течении пары часов… их закопают, Ромео… Выбирай. Я… смерти не боюсь.

Марат не врал. Ни тогда, ни теперь. Он предпочтет убить Диану, но не отдать ее другому. Это решение он принял не сейчас, не под влиянием минуты, оно продумано, возможно, выстрадано.

И еще Воронцов понял, что сильно ошибся, просчитывая градус соперничества: Марат был не влюблен, он — о д е р ж и м Дианой.

А одержимый полусумасшедший смерти не боится. Даже очень страшной, даже на костре.

Захар во все глаза смотрел на безбашенно отважного, поверженного соперника. И вновь жалел о том, что редко включает в разработанные схемы эмоциональный фактор: сейчас, на нешуточном душевном подъеме Марату все нипочем. Можно переломать ему кости, выбить зубы, выдавить ухмыляющиеся надменные глаза, он боли не почувствует…

Нет, не смогу, отталкивая от себя гаденыша, понял Воронцов. Мараться неохота.

Марат, тут же почуяв, что смерть отступила, привычно вспомнил о всесильном дяде:

— Если ты меня тронешь… То никакое наследство не поможет тебе скрыться. Магомет тебя и под землей отроет. Ломтями настрогает!

«Наследство»? Воронцов опять напряг пальцы, только что воодушевившийся Маратка придушенно пискнул…

Откуда Алиевым стало известно о мифическом наследстве Воронцова?!

Диана?.