Диана не могла. Захар не говорил любимой о внезапно свалившемся богатстве. Без всякой натяжки и самолюбования, ему порядком льстило решение любимой сбежать с каким–то подмастерьем в неизвестность…

Амбарцумян?

Амбарцумян. Как будто воочию Захар увидел Гамлета Давидовича в парикмахерской…, в фотоателье… Гамлет только что узнал, что претендент на руку его дочери владеет р е а л ь н ы м и, деньгами… Не удержался. Похвастался: «У моей Дианочки жених незаурядный, считай — миллионер… Скоро заживем…» И может быть, даже прозвучал намек «уедем»…

Хотя, навряд ли. Гамлет Давидович хоть и хвастун–болтун, но человек предусмотрительный. По–настоящему боится кредитора из бандитов, он лучше язык себе откусит, чем признается, что готов сбежать из кабалы. Да и «мужская гордость» таких советов не раздает… Гамлет наверняка был п р о с т о неосторожен.

Как разница! Осторожен, не осторожен, хвастал или п р о с т о попрощался с кем–то! Алиеву, вероятно, оказалось достаточным получить туманное известие о том, что задействованное, нужное звено бандитской операции вдруг заимело финансовую независимость… Доброхотов–земляков, получающих от Магомета крышу или денежную поддержку, среди знакомых Гамлета Давидовича хватает. Гамлет наверняка привычно пошел к знакомому парикмахеру или фотографу…под крышей Магомета Хасановича.

Досада. Но теперь понятно, почему Диану и Гамлета схватили и запрятали. Богатый наследник, это вам не нищий подмастерье, для него нужны другие, более существенные аргументы.

…Дикое первобытное желание: сжать одной рукой тощую шею и услышать предсмертный хрип! — схлынуло так же внезапно, как и подступило. Захар отпустил соперника, устало сел на корточки, опираясь спиной о колесо…

Марат сполз с капота, распрямился. Одернул порванную рубаху и, глядя сверху вниз на внутренне опустошенного, изничтоженного соперника, сказал:

— Бывай здоров, л ю б о в н и ч е к.

Воронцов мог бы одним движением руки подсечь Марата за ноги, свалить в траву, хотя бы морду разукрасить… Но сил на резкий всплеск вроде бы не осталось…, мир во главе с Захаром Воронцовым сошел с ума, враги–друзья переплелись — кого винить?

Марат же, как будто позабыл, что рядом с ним смерть на корточках сидит, намеренно провоцировал Захара, никак не уходил. Стоял и, ухмыляясь, напутствовал:

— Советую тебе исчезнуть из города, чепушила. И никогда мне больше не попадаться на глаза, не то…

Замолк, не договорив угрозу. Прислушался. От автотрассы послышалось завывание сирен полицейских машин!

Воронцов поднял глаза на только что усмехающегося Маратика… Куда девалась вся надменность, куда спокойствие запропастилось? Гаденыш заметался вдоль дороги заполошенным куренком! Воронцов не доехал до нужной помойки метров двести, до поворота к криминальной дыре в заборе слишком далеко — вокруг колючие густые заросли. Устроить спринтерский забег на виду приближающихся полицейских машин — дыхалки и времени уже не хватит!

Затравленно поворачиваясь на звук, Маратка поступил попросту: свалился в канавку под непролазные придорожные кусты и начал оттуда шипеть Захару:

— Уходи от машины, уходи!! — боялся, что оставшийся на дороге соперник если не сдаст, то в любом случае отправную точку для погони покажет. В такой момент все распри побоку.

Не глядя на перетрусившего врага, Воронцов невозмутимо встал. Обошел машину и сел за руль.

— С ума сошел!! — донеслось из канавы. — Дальше по дороге ворота железные, тупик!!

Захар пристегнулся, тронул машину с места и, прилично разогнавшись, выполнил намеченный вчера самоубийственный спектакль: на полном ходу направил Жигули с мола в реку!

Машина пролетела метров двадцать и плоско, брюхом ударилась о воду! Воронцову показалось, что плечи вышли из суставов, пальцы едва не сломали рулевое колесо, ремень безопасности больно впился в грудь…, в глазах на секунду потемнело.