— Что это было? — В горле пересохло, голос звучал натужно и хрипло. Захар снова был в неосвещенном парке, на скамейке окруженной смутными пятнышками семечковой шелухи. После ярчайшего видения рыцарского праздника — мерзопакостное возвращение. Из кустов тянуло пивом и мочой. — Я что… опять прошлое видел?! Турнир, кони, глашатай… это же — прошлое! Земное прошлое, Приятель! Я снова растормошил генетическую память?!

Взволнованный нереально качественным видением Захар почти кричал. Ему казалось, что опыт удался — кот помог ему всколыхнуть некие глубины сознания, если продолжать эксперименты вернется и ВСЯ память в целом!

— Приятель!

Кот сидел напротив лавочки, ликующим не выглядел… Воронцов растерялся, повторил с другой интонацией:

— Приятель? — и ощутил прилив полнейшего разочарования. Человек опять сделал что–то не то. Не в полную силу. Не до конца. Не смог открыться и ответить зверю, как тот просил — до самой глубины. — Не получилось? — сипло произнес Захар. — Ты не доволен?

Приятель вздохнул, встал на лапы и пошел в темноту аллеи.

— Ты куда?! — кот шел не оборачиваясь, Воронцов бросился вдогонку. — Куда ты идешь?

Перед глазами Захара возник образ печальной Дианы.

— Ты…, ты ведешь меня к ней? У нас получилось? Ты смог узнать, где ее держат?!

Нелепая картина: по ночной пустынной аллее идет крупный полосатый кот, за ним, заискивающе задавая вопросы, топает широкоплечий верзила, пытается обогнать и заглянуть в глаза коту.

Не совсем понимая, почему вдруг Приятель сделался «неразговорчивым», Воронцов шагал по тихим ночным улочкам центра города. Иногда прятался во двориках или подворотнях, завидев курсирующие полицейские машины или пешие патрули. Пытался разгадать причину странного поведения полосатого друга: как будто прислушиваясь к чему–то неслышимому Захаром, Приятель порой садился, крутил головой и, словно, выверив некий курс, шел снова.

«Не буду тебе мешать», — догадливо «отправил» Воронцов. Пристроился в арьергард к сосредоточенному на определенной цели зверю и перестал донимать его «расспросами».

Приятель довел Захара до запертых ворот старинного кладбища, расположенного почти в центре города. Когда–то давным–давно здесь была окраина, застава. Разросшийся город окольцевал кладбищенскую ограду, сегодня здесь практически прекратились захоронения. Только самые прославленные жители, партийные бонзы или криминальные авторитеты могли добиться разрешения для места потенциального упокоения.

Кот сел под высоченными ажурными воротами, отправил Захару мысленное образное утверждение — Диана здесь.

— Живая?! — с настоящим ужасом, вслух произнес Воронцов.

Кот утвердительно кивнул. Просочился между чугунных завитков, потопал по центральной аллее, очерченной могучими старинными деревьями, претенциозными могильными оградами недавних буржуйских захоронений…

Воронцов обтер чуть влажные ладони о брюки, подпрыгнул, вцепился в чугунное переплетение: перекинул послушное гибкое тело на территорию кладбища. Пружинисто приземлился и, озираясь, двинулся за смутно различимой кошачьей фигуркой.

Совсем недавно Воронцов начал верить в приведения. Учитывая, что с настоящим призраком он познакомился практически сегодня ночью — и суток не прошло! — не лучшее свежайшее воспоминание для неторопливого путешествия между темных могильных памятников. Захар невольно озирался: коленопреклоненный белоснежный ангел как будто шевельнул мраморными крыльями, каждая скульптура, надгробный медальон провожали взглядами неурочных посетителей, над головой перешептывались ветками могучие деревья…

Стараясь не сосредотачиваться на воспоминании о недавнем визите призрачной гостьи, Воронцов крутил в голове сведения, почерпнутые из общения с Маратом.