— Сестра Джоан, — прерывисто выдохнула она.

Он воззрился на нее горящими глазами.

— Она скоро вернется, — объяснила Кэйси.

— И что же?

— Я не хочу, чтобы она увидела меня… такой.

Он застонал, но понял. Ему тоже не слишком улыбалось быть застигнутым сестрой Джоан «таким». Сестрой Джозефиной — еще куда ни шло. В конце концов, он спас ее от травм, а может и от гибели, когда перевернулась байдарка. Зато сестра Джоан справилась с речными порогами без его помощи. Поэтому вряд ли можно было рассчитывать на ее снисходительность из чувства благодарности, если она увидит, как он целует ее племянницу и учительницу вверенной ей школы.

Он невесело усмехнулся.

— Знаете ли, она могла бы застать нас за более волнующим занятием, чем простой поцелуй.

Кэйси кашлянула.

— Да уж…

Джеффри рассмеялся, поднял с земли трость и подал ей.

Она благодарно улыбнулась ему и пошла на берег. Холодная вода, в которую ступила. Кэйси, остудила ее разгоряченное тело, но не погасила внутреннего жара томительного чувства, испытываемого ею к Джеффри Колдуэллу. Кэйси легла на спину и с тоской уставилась в небо.

Он устроился рядом и тоже сунул ноги в воду, обдумывая, не окунуться ли с головой, зайдя поглубже. Впрочем, он подозревал, что и это не остудит его желания.

— Все нормально? — спросил он.

— Да.

— Не понимаю, что происходит между нами. А вы?

— И я.

Он улыбнулся, позабавленный тем, что она не смотрит на него, а устремила взгляд в голубое небо.

«Ничего не получится, Кэйси, — думал Джеффри. — Тебе не удастся так просто забыть этот поцелуй».

— Обычно я не настолько импульсивен с женщинами, — произнес он вслух.

Кэйси промолчала.

— О чем вы думаете? — спросил он.

— О латыни, — отозвалась она, вовсе не собираясь отвечать откровенностью на откровенность. На самом деле она представляла, как ласкает его гладкую загорелую спину, потом перебирает пальцами густые темно-каштановые волосы. И ни голубое небо, ни холодная вода не помогали ей избавиться от этого наваждения.

— Я думаю о контрольной по дательному падежу, которую я дам завтра девочкам. Это послужит им хорошим уроком за то, что они меня обманули.

— Не сомневаюсь.

Он скользнул взглядом по ее шее, и его глаза остановились на маленькой, хорошо сложенной груди, вздымающейся и опускающейся при дыхании. Под помятой белой хлопчатобумажной блузкой выделялись похожие на бутоны соски, до которых ему нестерпимо хотелось дотронуться языком и ласкать их до тех пор, пока они не набухнут и не затвердеют от его прикосновений.

Кэйси вздохнула и улыбнулась Джеффри. Он ответил ей тем же. Она посмотрела на свои ноги и забултыхала ими в освежающей воде.

— Думаю, что и я была несколько несдержанна, — сказала она, по-прежнему не отрывая взгляда от кончиков пальцев на ногах. — Я и в самом деле не очень-то гожусь для мимолетных летних романов. А ведь ничего другого между нами и быть не может, не так ли? Я имею в виду, что вы живете в Лос-Анджелесе, а я — в Вашингтоне.

Он ничего не ответил, но Кэйси почувствовала, какой эффект возымели ее повисшие в воздухе слова. Он взобрался на сухой теплый камень. Ну и пусть. Кэйси считала, что должна высказать то, что творилось в ее душе. Не пора ли обратиться к здравому смыслу? Ведь жизнь учила ее избегать подобных ситуаций! Ей придется призвать на помощь свой опыт, приобретенный за время пребывания в школе при монастыре Ордена Святой Екатерины, чтобы сейчас принять верное решение. Нельзя идти на поводу у собственных слабостей.