Вопли, крики, свистки.
Они подумали, что я - вампир, и все это инсценировка. Я смотрела на лицо Жан-Клода и наши одинаковые шрамы: его грудь, моя рука.
Рука Жан-Клода потянула меня вниз в поклоне. Аплодисменты стали, наконец, стихать, и Жан-Клод шепнул:
- Нам надо поговорить, Анита. Жизнь вашей подруги Кэтрин зависит от ваших действий.
Я посмотрела ему в глаза:
- Я убила тех тварей, что оставили мне этот шрам.
Он широко улыбнулся, показав только кончики клыков:
- Какое замечательное совпадение! Я тоже.
7
Жан-Клод провел нас за сцену. Там ждал еще один вампир-стриптизер. Он был одет как гладиатор, даже с металлическим нагрудником и коротким мечом.
- Вот это и называется "номер, после которого трудно выступать". Черт побери!
Он отдернул занавес и вышел.
Кэтрин вошла, побледнев так, что веснушки выступили как чернильные пятна. Интересно, я тоже так побледнела? Нет. У меня цвет кожи не тот.
- Господи, Анита, что с тобой?
Я осторожно переступила через змеившийся по полу жгут кабелей и прислонилась к стене. И начала вспоминать, как это - дышать.
- Ничего, - соврала я.
- Анита, что тут творится? Что это там было на сцене? Из тебя такой же вампир, как из меня.
Обри беззвучно зашипел у нее за спиной, впиваясь клыками в собственные губы. Плечи его затряслись в безмолвном смехе.
- Анита? - Кэтрин схватила меня за руку.
Я обняла ее, а она меня. Я не дам ей умереть такой смертью. Не допущу. Она отодвинулась и посмотрела мне в лицо:
- Скажи, что случилось?
- Может быть, поговорим у меня в кабинете? - предложил Жан-Клод.
- Кэтрин не обязательно туда идти.
Обри приблизился. В полутьме он сиял, как драгоценный камень.
- Я думаю, ей следует пойти. Это касается ее - интимно.
Он розовым кошачьим языком облизал окровавленные губы.
- Нет. Я не хочу ее в это впутывать. Как угодно, а ее впутывать не надо.
- Во что - в это? О чем ты говоришь?
- Она может заявить в полицию? - спросил Жан-Клод.
- Заявить в полицию - о чем? - Голос Кэтрин становился громче с каждым вопросом.
- А если да?
- Тогда она умрет, - сказал Жан-Клод.
- Погодите-ка, - сказала Кэтрин. - Вы мне угрожаете?
Теперь в лице ее появилась краска, и много. От гнева.
- Она пойдет в полицию, - сказала я.
- Вам выбирать.
- Извини, Кэтрин, но лучше будет, если ты ничего из этого помнить не будешь.
- Договорились! Мы уходим. - Она потянула меня за руку, и я не сопротивлялась.
Обри шевельнулся у нее за спиной.
- Посмотри на меня, Кэтрин.
Она застыла. Ее пальцы впились мне в руку, мышцы задрожали от неимоверного напряжения. Она боролась. Господи, помоги ей. Но у нее не было ни магии, ни распятия. А силы воли одной мало - по крайней мере, против такого, как Обри.
Рука ее упала, пальцы обмякли. Воздух вырвался из ее груди долгим прерывистым выдохом. Она смотрела куда-то чуть выше моей головы, на что-то, чего я не видела.
- Прости, меня, Кэтрин, - шепнула я.
- Обри может стереть у нее память об этой ночи. Она просто будет думать, что слишком много выпила. Но это не исправит сделанного.
- Я знаю. Единственное, что может разрушить власть Обри над ней, - это его смерть.
- Раньше она обратится в прах в своей могиле!
Я уставилась на него, на кровавое пятно на груди. И улыбнулась очень продуманной улыбкой.
- Эта царапина - везение, и больше ничего. |