|
Прилагая огромные усилия, мне удаётся выровнять свое дыхание. Я сижу, думаю о разном, тут в мою голову снова закрадывается мысль о возможной смерти, и в очередной раз меня накрывает приступ гнева, но в этот раз я не вскакиваю на ноги, и мне удаётся побороть его гораздо быстрее. Частота сердцебиения снова потихоньку нормализуется, и теперь уже я стараюсь вовсе ни о чем не думать. С трудом, но спустя какое-то время, возможно, несколько часов, мне удаётся практически полностью отстраниться от всех проблем. Я сосредоточен лишь на этой пещере и окружении вокруг себя. Казалось, даже эта темнота ощутима как-то внутренне, душой, я начал её осязать. Изначально мне снова помог счёт: я начал считать удары своего сердца, чуть позже я отстранился от счета и просто сидел. Со временем, когда я понял, что действительно что-то поменялось в пространстве вокруг меня, я старался сфокусироваться именно на этом. Но что конкретно изменилось, я так и не смог понять, просто я начал что-то чувствовать. Но что именно, и каким образом, так и не понял.
При помощи разума я заставил свои руки поводить по земле вокруг себя, но до сих пор так и не смог ощутить ими что-либо, и не понимал, слушаются ли они меня или нет. Подвластным оставался лишь мой разум, все остальное я только предполагал. Я продолжал сидеть час, два, десять, не знаю, сколько прошло времени, я не мог точно знать. Но я продолжал сидеть и концентрироваться. Уже примерно должны были пройти сутки, но я понимал, что не достиг своей цели, что-то явно поменялось, но прямо сейчас я не готов встать и пойти. Во-первых, я просто не уверен, что смогу уйти. Во-вторых, даже если и пойду, то куда? Ответа я все ещё не получил, и мне ничего не оставалось кроме того, как продолжать концентрироваться. Счёт времени я уже давно потерял, и понятия не имел, сколько я здесь нахожусь. Одно лишь знаю точно — пошли вторые, а то и третьи сутки. Глубоко в своём сознании, где-то отстранённо, я понимаю, что моя жизнь сейчас находиться в опасности, и если я срочно не найду способ выбраться из пещеры, то могу окончательно умереть, но даже от этих мыслей я отгородился. Я возвел воображаемую стену от всего, мой разум должен оставаться чистым. Чем больше я буду беспокоиться за свою жизнь, тем больше вероятность, что я её лишусь. Спустя ещё очень долгое время я начал воображаемо представлять эту пещеру, точнее, то, где я сейчас нахожусь. В моей голове начала прорисовываться картинка этого места. Я его сто процентов не видел, но чувствовал, что оно именно такое. Настолько долго я здесь сижу неподвижно, что будто стал частью этой пещеры и начал понимать её. В моем мозгу прочерчивался все более чёткий рельеф, и когда картинка стала настолько полной об этом месте, она пошла вырисовываться назад, туда, откуда я пришёл. Я вспоминал каждый камушек, о который должен был споткнуться, каждую извилинку, из-за которой мне пришлось бы сворачивать, каждую яму или бугорок, все стены, и даже потолок, который я точно никак не мог ни видеть, ни чувствовать. Проход пещеры полностью предстал у меня в сознании и продолжал стремиться вырисовываться дальше. Но была лишь одна проблема, время… Какие сутки уже пошли? Третьи? Пятые? Да, теперь я и во времени стал абсолютно уверен: я нахожусь здесь пять с половиной суток с учётом дороги до этого места. Обратно идти придётся чуть меньше суток. Я должен быть уже мёртв…
* * * Лаириэль осталась дожидаться Сэмиртона у выхода из пещеры. Белегорн отправился по каким-то своим неотложным делам, но ей было непонятно, что сейчас его больше может волновать? Какие такие дела у него возникли? Как вообще возможно? Или он специально оставил её здесь? Неужели он так сильно верит в то, что Сэмиртон будет невредим, почему он так спокоен? Но сама принцесса с каждым часом становилась все более беспокойной. Её учитель сказал, что на испытание в пещере должно уйти примерно трое суток, плюс-минус ещё одни. Но сейчас пошли уже шестые сутки, а Сэмиртона и близко не видно. |
