- Найдём через её мобильник, - заверил майор.

16

Я ждал фамилию и адрес убитой. Майор обещал к девяти утра съездить к операторам мобильной связи. Но в кабинет заглянула секретарша и щебетнула, что меня вызывает прокурор. Не очередное ли происшествие?!

Прокурор в кабинете был не один. В сидевшей женщине я не сразу узнал директора школы: её голову покрывал опрятный платочек, словно она попала в церковь. Ну да, школа с православным уклоном.

- Сергей Георгиевич, присядьте. Директор школы на вас жалуется…

- Не может быть, - вырвалось у меня удивлённо.

- Претензии, так сказать, педагогического характера!

- Какие же? - не верил я.

Юрий Валентинович не ответил, видимо, предоставляя эту возможность директрисе. Да и я захотел услышать её голос. Мне показалось, что заговорила она с неохотой:

- Сергей Георгиевич, вы нервируете педагогический коллектив.

- Каким же образом?

- Допрашиваете учеников…

- Нет, я лишь с некоторыми побеседовал. Не писал протоколов и не вызывал в прокуратуру.

- Капитан милиции на глазах ребят выспрашивал преподавателя физкультуры…

- Неужели этот бугай расстроился? - не утерпел я.

- Сергей Георгиевич! - прокурор сокрушённо покачал головой.

- Извините.

- Вы посещаете Тамару Леонидовну, не обращая внимания на её душевное состояние…

- Госпожа директриса, как мне разобраться в этом пикнике без её показаний?

- В конце концов, вы на глазах всей школы устроили драку с родителем.

- Я лишь оборонялся.

Видимо, исчерпав заготовленные претензии, она добавила как бы от себя лично:

- Вы строите из себя Шерлока Холмса.

- Вы ведь тоже строите…

- Кого я строю?

- Директора школы.

- Я и есть директор школы!

Мне бы ответить ей в унисон «А я и есть Шерлок Холмс». Удержало недовольное лицо прокурора. Недовольное, разумеется, мною, потому что есть неписаный закон: в любой ситуации работник прокуратуры обязан быть невозмутимым.

- Господа и… товарищи, говорим по делу, - успокоил нас Юрий Валентинович, добавив слово «товарищи», зная, что обращение «господа» я не люблю.

Наверное, от белого платка лицо директрисы казалось матовым. Даже стёкла её очков замутились белизной. Но теперь, после нашего разговора, в щеках нашлась краска, Да и очки вроде бы порозовели. А я никак не мог взять в толк цель её прихода и нелепый характер обвинений. Она вдруг их объяснила:

- Сергей Георгиевич, своей деятельностью вы бросаете тень на школу.

- Вера Карловна, допустим, тень на школу бросает преступник, - заступился за меня прокурор.

- Юрий Валентинович, вы не представляете, как трудно сейчас воспитывать детей. Меняются требования, системы…

- Надо воспитывать не по системам, - не удержался

- А как? - спросила директриса с долей сарказма.

- Трудом.

Она так скривилась, что очки заметно полезли на лоб. Или у неё такая улыбка? Если и улыбка, то её исказило презрение к моей мысли о труде. Добавила и словесно:

- Вы забыли, в какое время живёте. В девятом классе двадцать восемь учеников, и каждый день ребят встречают двадцать восемь автомобилей. Ни одного «жигулёнка», лишь «БМВ», «мерседесы» и «тойоты». Некоторые с водителями. Эти дети учатся жить современно и красиво.

- Кого же из них готовят?

- Мы воспитываем интеллектуальную элиту.