Тамара Леонидовна затруднила расследование: достаточно было ей всё рассказать. Теперь пикник глянулся мне, словно освещённый белым светом. И то, что я увидел, не совсем укладывалось в голове.

Получалось, что на Катю Зуеву и Тамару Леонидовну нападал один и тот же человек. Одну покусал, изнасиловал и задушил, вторую искусал и наверняка тоже изнасиловал. И всё это имело как бы один корень: обе потерпевшие и преступник были из одной школы.

Я сидел в своём кабинетике и ничего не делал, то есть размышлял. Все мои мысли были всего лишь догадками, которые надо превратить в версии и проверить следственным путём. Ведь были неясности: прямо-таки мистический испуг школьников.

Казалось бы, современных ребят эротикой не удивишь - на телеэкранах демонстрируют откровенную порнуху. Как-то, бессмысленно гуляя по программам, наткнулся я на урок садомазохизма. И долго не верил: симпатичную девицу хлестали плетью по голому заду, и она жмурилась от удовольствия. Открыто говорят о размерах половых членов и оргазме… На пенсии буду сочинять книги о своей следственной работе. Но первой напишу политическую и назову «Секс, как основа Российской демократии».

Почему же ребята испугались? Они знали, что в кино играют артисты, а здесь увидели реальность. Учительница наверняка кричала и звала на помощь. Её грыз и насиловал в белом «Москвиче» на глазах школьников…

И я понял её молчание теперь: не могла она рассказывать, и ребята не могли, в чём поклялись своей любимой учительнице. Как ей жить в городе с таким клеймом. Всё тайное в конце концов становится явным. Обыватель не станет вникать, что и как. Всё, клеймо поставлено. «Это та учительница, которую изнасиловали на пикнике?»

Телефон звонил с добрую минуту. Деловитый до грубости голос майора почти приказал:

- Сергей, за тобой выехала машина, а я уже здесь. Мы слишком долго работаем вместе, чтобы переспрашивать. Происшествие: опера уже там, и лишь не хватает следователя прокуратуры. Значит, труп.

- Борис, сегодня я не в силах…

- Когда приедешь, силы мгновенно появятся. Он отключился, а я взял следственный портфель.

Очень плохо, когда всё слишком хорошо. Разве?

Водителя я не спрашивал, куда едем. Он знает. Но по мере движения начала закрадываться тревога. Уж больно знакомый маршрут. Вот повернули на знакомую улицу. Я напряг волю, чтобы своим биополем заставить водителя миновать этот дом. Но он не миновал, приткнувшись к знакомому подъезду…

В этом доме жила Тамара Леонидовна.

По лестнице я поднимался, словно на ногах был свинцовые сапоги. И опять-таки сконцентрировал биополе, чтобы оно отвратило нас от квартиры учительницы… @

На этот раз оно сработало - в квартиру Тамары Леонидовны было не пройти. Обычный и полный набор: судмедэксперт, криминалист, понятые. Они передо мной расступились, но в квартиру всё равно было не пройти, потому что перед дверью лежал человек. Я поправил очки, добавляя хотя бы одну диоптрию…

И вздохнул облегчённо - мужчина. Вернее, труп мужчины, и не только окоченевший, но, по-моему, начавший разлагаться. Уже стоял запах.

- Физик, - тихо сообщил майор.

Я вздохнул облегчённо, потому что Тамара Леонидовна была жива. Но если это физик, то не умерла ли она с горя? Надо мне работать. Я вопросительно глянул на Дору Мироновну. Она сообщила:

- Задушен недели две назад.

Я начал осматривать труп. Руки связаны за спиной. Поза странная, эмбриона: колени чуть ли не достают до подбородка.

- Тело возили в багажнике, - резонно предположил майор.

Лицо синюшное. Костюм, видимо, когда-то светлый, разодран во многих местах и в грязи. Следы волочения. Волосы уже не поймёшь, какого цвета слиплись в жёсткий колтун.

- Привезли ночью, - сообщил майор. - Дворничиха видела белую легковушку.