Наука, позволяющая производить подобных монстров с огромными затратами, называется пантропологией. Она уже существует, хотя и опасно несовершенна. Глава этих мудрецов‑ревизионистов – доктор Джекоб Рулман…

Рулман отложил вырезку из старого журнала, которую читал Свени. Даже в тефлоновой оболочке бумага за тридцать лет сильно пожелтела… А руки Рулмана еще крепки. И остатки волос на лысеющей голове такие же огненные, как и тогда. Свени стиснул руками голову.

– Какая гнусная ложь! Как меня обрабатывали!

– Я знаю, – тихо сказал Рулман, – это не трудно. Адаптант‑ребенок всегда изолирован от мира, и ему можно внушить все что угодно. Ему не остается ничего, кроме слепого подчинения и безоговорочной веры. Он отчаянно одинок. Даже женщина, давшая ему свои гены, находится по другую сторону стеклянного барьера и одновременно в другом эволюционном рукаве. Он слышит голос матери только по проводам, если слышит вообще. Я знаю это, Дональд, можешь мне поверить. Я испытал это на себе. И мне было очень тяжело.

– Значит, Джекоб Рулман…

– …мой генетический отец. Мать умерла рано. Так часто бывает – от тоски, от разлуки с ребенком. Но отец рассказал мне всю правду – это было там, в пещерах Луны. И вскоре он был убит.

Свени глубоко вздохнул.

– Теперь я начинаю все понимать. Продолжайте, пожалуйста.

– Ты уверен, что все понимаешь, Дональд?

– Продолжайте. Я должен знать, еще не поздно. Прошу вас.

– Ну, хорошо, – задумчиво сказал Рулман. – Управление провело закон, запрещающий пантропологию. Поначалу он был довольно беззубым. Конгресс еще не вполне понимал, что же он должен запретить. Да и опасался, что его распространят на все опыты с животными. Управление не было расположено к откровенности. И мой отец спешил испытать пантропологию на практике, пока закон оставлял некоторые лазейки. Он отлично понимал, что как только Управление сочтет время подходящим, законы будут мгновенно сцементированы. И еще отец был совершенно убежден, что планеты никогда не удастся колонизировать с помощью куполов или терраформирования. Они могут сработать лишь на некоторых планетах Солнечной системы – на Марсе, Венере. Но не за ее пределами.

– За пределами Солнечной системы? Но как же выйти за них?

– С помощью межзвездного двигателя. Он существует уже пять десятилетий. Совершено несколько исследовательских экспедиций, и некоторые были весьма удачными, хотя об этом знают единицы. Порт и его Управление не нашли выгоды в этих путешествиях. Поэтому купили патенты на двигатель и положили под сукно, отчеты об экспедициях засекретили, в прессу не просочилось ни звука. Но все корабли Управления снабжены генераторами овердрайва. Даже наш корабль имеет его. Так же, как и тот, на орбите.

Свени молчал, потрясенный.

– Даже внутри Солнечной системы большинство планет непригодны для постройки куполов или терраформирования, как, например, Юпитер. И многие другие. А на межзвездных трассах Управлению и вовсе нечего делать – там никогда не будет грузопотока, способного принести прибыль.

Единственный путь – пантропология. Не для Управления, конечно, а для человечества, которое рано или поздно, но шагнет к звездам. Каким‑то образом отцу удалось «продать» идею некоторым влиятельным людям – политикам со связями и средствами. Они отыскали участников тех тайных межзвездных экспедиций, которые знали кое‑что о планетах вокруг других солнц и о генераторе овердрайва.