Пайк вошел в калитку, обойдя дом, оказался на заднем дворе и застыл над каналом. Джаред сказал, что владелец дома вернется к концу недели. Джаред вообще много чего порассказал, например как Рэйни часто сидел по ночам на веранде над водой, а дважды он видел, как тот ночью купался в канале.

Непременно ночью. Никогда днем.

Но окончательно убедила его Роза, тем, что сказала в самом конце — что она не может уйти, что из-за этих денег она жила как крыса. И тем, какой у нее был взгляд, когда она думала, что она их лишится. «Если бы ты только знал». Похоже, она имела в виду гораздо больше трехсот сорока двух тысяч долларов.

Пайк уселся на веранде. Восемьдесят пять бетонных опор шли от одной стороны участка до другой. Пайк это знал, потому что сосчитал их во время отлива. Он дважды приходил сюда ночью и спускался в канал, доходил до середины, где в самой глубокой точке в прилив вода доходила ему до шеи. Он обшарил дно, ничего не нашел, потом стал проверять опоры, не ослабла ли какая-нибудь. Начал он с опор под верандой, но все они оказались крепкими и надежными.

Но некоторое количество опор еще осталось.

Пайк снял штаны и футболку, завернул пистолет в штаны и тихо скользнул в воду. Мышцы свело от холода, но первый шок скоро прошел, как проходит любая боль.

Пайк продолжал с того места, где накануне закончил, проверил еще одиннадцать опор и пробирался под береговыми зарослями, когда наткнулся ногой на что-то твердое. Оказалось, он ударился о десятидюймовую трубу. Он видел в каналах подобные трубы, когда в отлив сходила вода и они обнажались. Трубы эти обычно закрывались решетками-сетками для защиты от птиц и животных, чтобы не забредали туда в отлив, но когда Пайк пнул ногой эту решетку, она подалась.

Пайк набрал в грудь воздуха, нырнул и обнаружил в трубе четыре нейлоновые сумки, связанные веревкой. Вытащить их было нелегко, но через некоторое время Пайку это удалось. Он вынес сумки на берег, надел штаны и футболку, пристегнул пистолет к поясу и вместе с сумками направился к своему джипу. Поднимаясь по узкому пешеходному мостику, он прошел мимо пожилой пары — старики посторонились, чтобы дать ему пройти.

— Спасибо, — сказал Пайк.

— Чудесный вечер, — ответила дама.

Джип стоял на бульваре Венеция, недалеко от моста. Он бросил сумки на тротуар, открыл багажник. А когда повернулся за сумками, над ними стоял бывший агент ББН Норман Листер. С пистолетом.

— Отличная работа, Пайк. Очень хорошо. Великолепно.

Листер был грязен и оборван, словно жил в машине. Он повел пистолетом, словно ожидая, что Пайк отступит. «Если бы ты только знал».

— Бросай ключи и уходи.

Пайк не двинулся.

— Вы знали, где были деньги?

— Нет, но я знал Рэйни. Именно я его завербовал. Деньги наверняка были поблизости.

Пайк вспомнил видеозапись. Как они хвостом ходили за Рэйни и Платт, отслеживая каждое их движение. Видимо, надеялись, что Рэйни пойдет к деньгам.

Листер снова повел пистолетом.

— Уходите, Пайк. Идите отсюда.

Пайк смотрел на его трясущийся пистолет и бегающие глаза и думал о Джерри Баттоне и бедняжке Футардо, о Рэйни и Дрю Рэйн, которая оказалась Розой Платт.

— Листер, если бы вы знали меня так же хорошо, как Рэйни, вас бы тут не было. — И Пайк выстрелил Норману Листеру в грудь, потом перешагнул через него и сделал еще один выстрел — в лицо, совсем как тот Джерри Баттону. Потом положил сумки в багажник, а Листера оставил на тротуаре.

Пайк привез сумки домой, но три дня не открывал их: положил в ванну, как бы для того, чтобы они высохли. На четвертый день он перенес их в гостиную, открыл, снял пластиковые упаковки и разложил пачки денег по полу.