— Ты, как всегда, болтлив. Знаешь, у меня такое чувство, будто мы прощаемся. Я волнуюсь… С таким врагом и на таких условиях мы ещё не сталкивались. Я не хочу, чтобы эта битва стала последней для кого-то из нас. Не хочу потерять тебя! — её голос ломается.

Комок подступает к горлу Тая, и он пытается подобрать слова, чтобы выразить всё, что чувствует.

— Ана… — Николай касается ладонью её щеки, — я не боюсь смерти, но мне невыносима сама мысль, что с тобой может что-нибудь случиться. Не думай об этом. Мы сразимся в полную силу, не показывая спины. Что будет, то будет. У нас хватает бойцов, с нами Егерь, а он всегда выводил нас из любых передряг.

Девушка горько усмехается:

— Сражаться в полную силу… А если моей силы не хватит? Я не такая, как ты или ковбой. Что если бессмысленно погибну? Или ещё хуже, подведу вас?

Тай мягко обнимает её и шепчет на ухо:

— Я не дам этому случиться. Клянусь тебе, пока я рядом, ничто не причинит тебе вреда. Мы выстоим и выиграем эту битву. Вместе.

Девушка утыкается ему в плечо. Страх немного отступает. Рядом с Таем Одоромантка чувствует себя под защитой. Что бы ни случилось дальше — они будут сражаться бок о бок.

Звучит протяжный вой сирены — сигнал тревоги. Последние защитники Фритауна спешат занять боевые позиции. Стиснув ладонь Эрис, Николай направляется вместе с ней на восточную стену. Пришло время проливать кровь во имя свободы.

— О, эти гады связались не с тем кланом! Верно, Тай? — подошедший Гидеон, напряжённо улыбается. — Мы заставим их бежать прочь, роняя портки, правильно я говорю? — Пиромант нервно облизывает губы.

— Шутишь, что ли, Спичка? — фыркает девушка. — Да мы размотаем их, как отчим нелюбимого рыжеволосого пасынка!

Взъерошив волосы на голове амиша, Николай кивает и чувствует, как пружина внутри сжимается до предела. Несмотря на весь ужас, обрушенный Сопряжением на Землю, у него снова есть дом. Есть, за кого драться. Разве это не то, к чему он стремился всю свою жизнь? Как и сказал Егерь, ради этого не жалко отдать свою жизнь.

Молодой Пиромант едва сдерживает себя в предвкушении боя. Тай лишь хмыкает. Парень растёт у них на глазах, превратившись из драчливого неумёхи в грозного воина.

Оказавшись на стене, Тай кладёт расслабленную ладонь на рукоять катаны и активирует Элементальное насыщение. Острейшую кромку меча покрывает ледяная корка. Рядом уже сияет Мэтт, держа в руках дальнобойную винтовку.

Над горизонтом уже маячат едва уловимые силуэты, звуки приближающихся десятков машин создают нарастающий тревожный фон.

Ожидание на стенах резко обрывается, когда кселари сокращают расстояние ещё сильнее. Десятки единиц тяжёлой техники, мехов и бегущих рядом с бойцами ботов двигаются к Фритауну неумолимой лавиной. Над наземными войсками кружат редкие фигуры прикрытия. Отблески солнца окрашивают снег и броню захватчиков в цвета растопленного золота.

Среди защитников прокатывается ропот, кто-то ахает. Даже бывалые вояки вроде Шерхана и Конрада на миг теряются от открывшейся картины. Лишь Тай, невозмутимо допив банку, сминает её в кулаке и бросает:

— Ерунда, чем больше шкаф, тем громче падает.

— И промахнуться будет сложнее, — с оскалом добавляет Эрис.

Эти немногословные, но такие нужные слова возвращают бойцов к реальности. Плечи расправляются, ладони сжимаются на рукоятях холодного и огнестрельного оружия.

За свои жизни готовы драться все, ведь в одном Егерь был прав, пощады не будет.

Фритаун вступает в бой, и дальше говорить будет металл, а не люди. Не все здесь завтра увидят новый рассвет, но это даст шансы остальным.

Первыми открывают огонь плазменные турели по периметру. Когда враг подходит в их радиус действия, орудия начинают рокотать, посылая залп за залпом в наступающие ряды неприятеля.