Кит и Лизи стояли рядом, в нескольких шагах от входа.

Лизи была явно взволнована, Кит же просто потрясена.

— Если вам нужен телефон, то он находится в конце коридора, — приветливо и спокойно сказала Марни, сделав вид, что не замечает выражения их лиц.

— Вы похожи на меня, — раздался напряженный и в то же время неуверенный голос Кит.

Впервые в жизни Марни посмотрела своей дочери прямо в лицо.

— Возможно, немного. Правда, глаза у тебя другие, и волосы светлее, чем мои. Извини, я должна...

— Вы моя мать? — выдохнула Кит. — Моя настоящая мать?

Марни изменилась в лице, она откуда-то издалека услышала свой голос, тщетно пытающийся звучать изумленно:

— Я не понимаю, о чем ты, твоя игра скоро начнется, и вам обеим лучше поторопиться.

— Вы должны быть ею, — произнесла Кит, игнорируя ее слова, — вы слишком похожи на меня. Видите ли, я не родная дочь своих родителей, они сказали мне об этом, когда я была еще маленькой. А потом моя мама умерла. — Она запнулась. — Я имею в виду другую маму, не родную. Я спрашивала отца о моей настоящей матери. О вас. Он всегда очень сердится, когда я задаю ему такие вопросы, но я должна знать, неужели вы не понимаете? Я обязана знать!

Марни стояла, как вкопанная, мысли путались. Значит, Кэл скрыл от нее попытки девочки узнать что-нибудь о родной матери.

Марни сделала глубокий вдох для последней, решающей попытки.

— Прости, я вижу, как это важно для тебя, — ответила она. — Но то, что ты хочешь найти свою настоящую маму, еще не основание выдумывать чепуху. — Она сделала над собой усилие и улыбнулась. — Желаю удачи в игре.

Но улыбаться ей не следовало.

— Вы даже смеетесь, как я! — выкрикнула Кит. — Даже передние зубы у вас, как у меня! Ничего я не выдумываю! Вы — моя мать!

Девочка чуть не плакала, голосок ее взмыл до потолка, а в карих глазах отражалась боль. Смотреть на страдания ребенка Марии была уже не в силах.

— Кит... — произнесла она тихим голосом, не успев прежде подумать.

— Вы знаете мое имя! Как вы узнали мое имя?!

Твой отец сказал мне.

— Я услышала, как твоя подружка...

— Я не называла Кит по имени, — злорадно воскликнула Лизи.

Кит захлёбывалась в слезах.

— Ты отказалась от меня, когда я родилась, и отказываешься теперь.

— Я...

— Моя мать умерла и оставила меня. И ты такая же! Все вы одинаковые! Я ненавижу вас обеих! Ты боишься признать свою дочь. Я ненавижу тебя! Ты слышишь? Ненавижу!

— Кит, не надо так! — Марни была в отчаянии. — Ведь ты ничего не знаешь об обстоятельствах...

— Прибереги свои оправдания для кого-нибудь другого, — бросила Кит. — Все матери любят своих детей, но не ты, ты другая. Ты никогда меня не любила. Но не волнуйся, со мной все будет в порядке. Если я не нужна тебе, то и ты мне не нужна. Я не хочу тебя больше видеть. Никогда, слышишь? Никогда в жизни!

Много лет назад, очнувшись на больничной койке и увидев мать у изголовья, Марни узнала, что никогда не возьмет на руки своего ребенка. Она думала, что ничего страшнее ей уже не испытать. Она ошиблась. Через тринадцать лет в школьном коридоре, глядя в лицо повзрослевшей дочери, Марни поняла, как глубоко она заблуждалась.

Она стояла белая как полотно, язык словно окаменел. Неожиданно боковым зрением она уловила какое-то движение. За спиной у Кит появился темноволосый мужчина. Кэл.

Вероятно, он слышал каждое слово, произнесенное его дочерью.

Мне, наверное, снится кошмарный сон, подумала Марни. Сейчас зазвонит будильник, я проснусь и пойду на работу. О Господи, прошу тебя, пусть будет так!

— Кит, я отвезу тебя домой, — спокойно произнес Кэл.