|
.. А моя срамовка -- по собраньям! Я ей все ребра переломаю!.." И совсем перестал утеснять кобелишку. Пусть тешатся, решил он, пусть людям пример показывают, лелея тихую надежду воздействовать таким редкостным в природе случаем на свою жену, вовсе отбившуюся от рук. Но, явившись на заимку и увидев, что лиса, привыкшая, к Зубу и Митряхе, нагло играла с кобелишкой на глазах людских, жена вовсе не восчувствовала, не прониклась сердечностью, а назвала мужа нецензурным словом. Она будет не она, заявила Митряшиха, если не прекратит этот цирк и не обманет плутовку. Такие слова заденут за живое какого угодно мужика. "Да она и на самом деле верх берет! Отволохать, отволохать как следует придется!" -- подумал Митряха, но, прежде чем провести воспитательное мероприятие, он все же подзудил жену: -- Ну-ка, ну-ка, окажи свою умственность, окажиДобудь лиску-то! -- И окажу! -- Окажи, окажи!.. Митряшиха потеряла сон, вертелась ночью, перестала бегать в клуб на собрания -- явно мучилась она задачей. Митряха же ликовал в душе, веря, что баба его -- азартный человек, увлекшись таким интересом, глядишь, уймется и снова сделается ему другом в жизни и помощником в работе. Однажды средь ночи вскочила Митряшиха да как завезет себя кулаком по лбу: -- Эх, чугунка моя все же варит кое-что! И прямо среди ночи умчалась в деревню, не боясь тайги и темени. Оттуда явилась она на другой день с кобелем белой масти на поводке... "Все! Конец! Раз уж баба начала гулять, как городская дамочка, с собачкой -- не жди хорошего!" Белого кобеля, без призору шлявшегося по селу из-за старости, Митряшиха поила, кормила и холила так, что мужу и не снилось, и все на след его, на след лисий ставила. Кобель почует след да еще лису завидит -- ярится, вперед рвется и при каждом удобном случае люто треплет Зуба, не глядя на старость. Неделя, не больше времени прошло, и Митряшиха приступила к осуществлению своего тайного замысла: она затащила кобеля в кузню, стянула ему ремешком морду, придавила коленями и давай его сажей мазать... У Митряхи даже спину холодом скоробило: "И вправду конец! Свихнулась!.. Напрочь баба свихнулась!.." И когда Митряшиха крикнула сердито: "Помогай! Че рот раззявил?!" -- он послушно начал мазать кобеля сажей, соображая про себя, как ему ловчее связать жену, чтоб везти ее скорее в город, в больницу. Одному, пожалуй, не управиться -- здорова, к тому же у повернутых умом людей силы прибавляется. Он и боялся, и горевал: "Жили как люди, трудились, кормились -- и такая напасть!" Особенно сейчас остро сожалея, что нет у них детей, -- из-за тяжелой работы дважды скидывала в молодости Митряшиха, потом -- шабаш, отрубило! "И я хорош мужик! Бабье ли дело -- кузня, сани, дуги..." -- Все! -- решительно заявила Митряшиха, когда кобель из белого сделался черным. |
