Даника не хотела, чтобы он убирал свои руки с ее плеч; теперь девушка чувствовала холод. У нее появилось странное ощущение, что сама того не зная, она достигла какого-то поворотного пункта. В любом случае был только один ответ, который Даника могла ему дать.

— Согласна, — ответила она, старательно поддерживая ровный тон.

— Хорошо. Как насчет того, чтобы пообедать вместе завтра?

— Мне нужно поработать.

— У тебя есть перерыв на обед. Слушай, я сделаю даже проще — закажу еду на вынос и сможем поесть здесь. Так твоя работа не будет прервана надолго. Я обещаю, что уйду сразу после обеда и не буду помехой.

Это звучало настолько разумно, что даже вызывало смутные подозрения.

— Ладно. То есть — спасибо, это кажется замечательным.

Его губы слегка скривились, когда она вспомнила о приличиях, но он не стал комментировать.

— Тебе нравится китайская кухня?

— Да, очень.

— Тогда я ее закажу. Увидимся завтра, Дани, около часа дня.

Она кивнула и стала смотреть, как он прошел через комнату к двери. Она хотела побежать за ним, позвать его назад. Встряхнуть. Было ли это только в ее воображении, думала она, или он крайне доволен ее замешательством? Джаред остановился прямо перед тем, как выйти из комнаты, и обернулся к Данике. Он все еще слегка улыбался, когда спокойным голосом произнес.

— Мы все думаем, что контролируем нашу жизнь, но это просто иллюзия, знаешь ли.

Она кивнула: — Я знаю, что все проконтролировать невозможно. Но я контролирую то, что могу.

На сей раз, он кивнул, неспешно и задумчиво.

— Не такая уж плохая философия. Если ты можешь принять основную истину.

— В чем она заключается?

— Никто не может контролировать любовь, Дани. Никто. Только это имеет для нас значение. Это животная природа.

Она больше ничего не сказала, глядя, как он уходит из ее квартиры. Странно, но последний красноватый свет солнца исчез из комнаты вместе с ним.

Любовь?

Это не могло произойти снова, правда? Со всей болью, которая была между ними, со всеми сожалениями и ошибками, она определенно не могла снова влюбиться в него…

Почти ослепнув, Даника прошла, и опустилась на стул. Разве ни поэтому она чувствовала себя настолько неконтролируемой? Не поэтому ее тело болело и постоянно пульсировало, и она не могла скрыть свои чувственные сигналы, чтобы держать Джареда на расстоянии? Не была ли боязнь потерять контроль над собой, просто страхом, что она растворится в нем снова?

Никто не контролирует любовь. Никто.

Это было так ясно для него? В семнадцать лет Даника не умела еще скрыть свои чувства, и что теперь, в двадцать восемь, так и не научилась этому. Был ли он уверен, что она принадлежит ему как прежде? Девушка подумала, что, вероятно, так и есть. В его улыбке было что-то триумфальное.

Вопрос в том, был ли он…прав?

Было уже почти полночь, но в своем номере Джаред все еще стоял у окна. Он снял пиджак и галстук, но не расстался с заплечной кобурой и полуавтоматическим пистолетом, к которому привык, и оставалось накинуть только легкую куртку, если потребуется спешно уйти. Он этого ожидал, более или менее.

Ночь была необычайно ясной, но Джареда не интересовал замечательный вид на разноцветные городские огни. С большим трудом удалось перестать думать о Данике, а думать о том, что нужно сделать. Он давно приучил себя фокусировать все свое внимание на работе, только потому, что требовалась предельная осторожность, когда каждый день ходишь по лезвию ножа. Слишком часто это было вопросом жизни и смерти.

Телефон, наконец, зазвонил, он тут же отвернулся от окна, и схватил трубку.

— Алло?

— Я слышал, что между тобой и Вульфом есть напряжение?

Джаред расслабился, но совсем немного.