Вот против чего категорически выступал Сталин. И был безусловно прав. К сожалению, из-за дефицита времени он ограничился только самыми общими формулировками. (Эту работу он написал за год до своей смерти.) Предполагал, что его мысли раскроют, растолкуют, продолжат преемники. Увы, достойных преемников у него не было. Не потому, что он, будто бы, не терпел возле себя умных людей. Очень даже их уважал. Вот только государственного деятеля его масштаба не было даже тогда не только в нашей стране, но и во всем мире.
Проект учебника политэкономии Сталин прочел внимательно. Об этом свидетельствуют некоторые его замечания по мелким, казалось бы, вопросам. В проекте учебника было сказано, что «каждый колхозный двор имеет в личном пользовании корову, мелкий скот и птицу». Сталин предложил сделать существенное уточнение. Он предположил, что такая формулировка была взята из Примерного устава сельскохозяйственной артели. Но там, по его словам, была допущена ошибка. А надо ориентироваться на Конституцию СССР, где сказано:
«Каждый колхозный двор… имеет в личной собственности подсобное хозяйство на приусадебном участке, жилой дом, продуктивный скот, птицу и мелкий сельскохозяйственный инвентарь».
Выходит, следует писать не о личном пользовании, а о личной собственности. Замена одного слова имеет принципиальное значение. Кстати сказать, когда враги СССР утверждают, будто колхозники находились на положении рабов, которых сажали за один колосок, взятый на колхозном поле, а оплачивался их труд скудно, они забывают о личном подсобном хозяйстве колхозников, которое служило им серьезным подспорьем. (Да и за колосок никого никогда не сажали, даже не корили.)
Впрочем, у антисоветчиков есть еще один довод в пользу «закрепощения» колхозников: их удерживали от переселения в город именно внеэкономическими методами, лишая городской прописки. На мой взгляд, такие методы были оправданы.
Во-первых, немалое число молодых людей не желало заниматься нелегким крестьянским трудом, а гналось за «длинным рублем» и, как им казалось, веселой и легкой городской жизнью. Во-вторых, русский народ издавна рос и обретал силу именно на родной почве, и следовало эту традицию продолжать даже в эпоху торжества техники. В-третьих, было невозможно в полной мере использовать материальную заинтересованность для поощрения колхозников из-за экономических трудностей, сопряженных с восстановлением народного хозяйства и созданием «ядерного щита» для защиты от атомного нападения США (оно, как выяснилось, разрабатывалось Пентагоном).
Оставалось только «привязать» колхозников к родной земле как собственника, имеющего личное подсобное хозяйство. У тех, кто возводят злостную хулу на советский строй, советских людей и сталинскую эпоху, по-видимому, отсутствует желание или склонность души для понимания, какое тогда было время и какие жестокие испытания выдержал советский народ, спасая свою Родину от закабаления внешними интервентами или внутренними эмигрантами-олигархами.
Еще одно слово предложил заменить Сталин, и его уточнение тоже оказалось принципиально важным. В проекте учебника политэкономии говорилось о сращивании при капитализме монополий с государственным аппаратом. Иосиф Виссарионович возразил:
«Выражение "сращивание" не подходит. Это выражение поверхностно и описательно отмечает сближение монополий и государства, но не раскрывает экономического смысла этого сближения. Дело в том, что в процессе этого сближения происходит не просто сращивание, а подчинение государственного аппарата монополиям».
И на этот раз он угодил, что называется, не в бровь, а в глаз. И не только в то время попал «проклятым империалистам» в бесстыжие очи, а в нынешнее — отечественным «перестройщикам» и «реформаторам». Разве у нас государственный аппарат не подчинен интересам олигархических кругов? Подчинен. |